Холокост и православная церковь
Шрифт:
В судьбе белорусских евреев активное участие приняли и другие православные священнослужители и миряне, некоторые из которых погибли от рук нацистов за оказываемую помощь. Одни руководствовались при этом религиозными убеждениями, другие проявляли человеческое участие. Так, например, священник Иван Строк в г. Борисове взял в свою семью и этим спас еврейского мальчика Толю Шахвалова417420. Священник Игнатий Ермолюк был арестован нацистами за крещение евреев и выдачу им метрик, пастыря отправили в концлагерь, откуда он уже не вернулся421.
Семидесятидвухлетний
«Праведниками народов мира» стали священник Владимир Иванович Имшенник и его супруга Галина Викторовна, проживавшие в деревне Носилово Молодечненского района (ныне Минской области), где отец Владимир с 1940 по 1950 г. служил настоятелем Преображенской церкви. В конце июня 1941 г. район был оккупирован немецкими войсками, а в октябре того же года в соседнем местечке Лебедево было создано еврейское гетто. Среди узников гетто оказался доктор Абрам Жодзишский, с которым Имшенники были знакомы.
В декабре 1941 г. А. Жодзишский обратился к ним с просьбой взять на воспитание его двухлетнюю дочь Елену. В семье Им-шенников был собственный шестилетний ребенок, кроме того, с ними проживали пожилые родители Галины Викторовны, но они согласились. После появления в доме маленькой Елены жизнь всех членов семьи стала подвергаться большой опасности; первое время девочку прятали от окружающих, так как она уже немного говорила на идиш и могла выдать себя. Позже, когда Елена привыкла к новой семье и начала называть спасителей «мамой» и «папой», она жила уже открыто. Имшенники искренне привязались к девочке и относились к ней как к родной дочери.
24 июня 1942 г. гетто в местечке Лебедево было ликвидировано, а его узники сожжены нацистами в амбарах соседней деревни Марково. В этот день погибло 64 человека из числа родственников Елены, в том числе ее отец, дедушка и бабушка со стороны матери, сестра и братья матери с семьями. Спустя некоторое время в гестапо г. Молодечно поступил анонимный донос, в котором говорилось, что семья священника из Носилово укрывает еврейского ребенка. Владимира Ивановича и Галину Викторовну вызвали на допрос, задавали вопросы и маленькой Елене, но, к счастью, доказательств тому, что девочка — еврейка, не нашлось, и Имшенников отпустили домой.
После освобождения района, в июле 1944 г., за девочкой никто не пришел, и Имшенники посчитали, что никто из ее родных не выжил. Но прошел год, и выяснилось, что жива мать Елены, Мария Жодзишская; накануне ликвидации гетто она ушла в советский партизанский отряд и спаслась. Старший брат Елены, Григорий, тоже пережил Холокост, находясь на воспитании в русской семье Ковалевских в Вильно. Спасителям было тяжело расставаться с девочкой, которую они уже считали своей дочерью, но не отдать ее родной матери они не могли. Елена с матерью и братом уехали в Ленинград, однако продолжали поддерживать отношения с Имшенниками, переписывались и ежегодно навещали
Служивший в период войны настоятелем храма Св. Николая Чудотворца в Бресте протоиерей Митрофан Зноско-Боровский (будущий епископ Русской Православной Церкви за границей) весной 1942 г. помог спасению двух евреек. Позднее в своих воспоминаниях он описывал этот случай так: «Прибыл из Варшавы гонец с письмом от Варвары П. Гурской, нареченной там тетей “Вавой”. Просит выдать двум ее подругам, еврейкам, убедительные свидетельства о принадлежности их и их почивших родителей к Православной Церкви. Просьбу охотно удовлетворил и получил от Ф. Шульц, первой из огражденных мною, а быть может и спасенных от смерти, приглашение быть гостем ее дома»425. Известно, что Фаина Георгиевна Шульц выжила в годы войны.
Подобные настроения были и у прихожан отца Митрофана. В частности, он вспоминал, что его духовный сын В.Г. Ермолов «глубоко и откровенно возмущался отношением гитлеровского режима к евреям и к русскому народу», резко негативно высказываясь о Гитлере426. Церковным старостой храма Св. Николая Чудотворца в Бресте в конце 1930-х — начале 1940-х гг. был еврей по национальности — Г.Н. Александровский427. Судя по всему, ему удалось избежать гибели благодаря помощи прихожан.
Православная верующая Мария Семенович, работавшая до войны няней в Минске в еврейской семье, забрала к себе Мирру и Эллу Мишулиных, потерявших своих родителей. 23 июня 1941 г. отца призвали в армию, а матери девочек сказали, что детей отправили из санатория в эвакуацию. Взяв на руки родившегося недавно младенца, она ушла с родственниками на восток. Однако детей вывезти из Минска не удалось, и они оказались одни в пустой квартире на попечении няни. М. Семенович вставала рано утром, запирала детей и уходила просить милостыню у церкви. Прихожане подавали ей, как нищей, куски хлеба, картофелины, немного денег. Этих подаяний хватало, чтобы девочки не голодали. Когда соседи, поселившиеся в еврейских квартирах, стали требовать, чтобы Мария отвела детей в гетто, они втроем ушли из Минска. Имена девочек она изменила на Галю и Нину. Сначала вынужденные беженцы долго скитались по деревням, а потом вернулись в Минск и обратились в детский дом. Девочек Маня записала на свою фамилию Семенович, под видом дочерей брата, арестованного большевиками. Там они благополучно дожили до освобождения города428.
Еврейскому мальчику Боре Гальперину помогли православные верующие Марченковы. Утром 5 октября 1941 г. в г. Шклов прибыли нацистские каратели, и Борис бросился к Днепру, где оставался единственный шанс на спасение. Он добрался до д. Старый Шклов и постучался к Марченковым, где его накормили и спрятали в зарослях бурьяна. Там он проводил световой день, а ночью мальчика пускали в сарай. Так продолжалось пятеро суток, затем Иван Марченков надел Боре на шею крестик и пожелал счастливого пути429.