Холостяк

Филлипс Карли

Глава 9

Входная дверь была не заперта. Роман вошел и бросил ключи на тумбочку. В доме было темно и тихо, из чего он заключил, что матери нет дома. Роман тихо ругнулся: можно было ожидать от матери большей осторожности, когда по городу разгуливает вор. С другой стороны, возможно, Райна, как и половина женщин в городе, думает, что вся эта история с кражами трусов — чья-то шутка.

— Нелепость, — пробурчал он.

Роман собирался утром первым делом связаться с Риком

и узнать, не было ли за время его отсутствия новых краж. Но сейчас ему нужно было поскорее лечь спать. Прошлой ночью он почти не спал, и при одном только воспоминании о том, почему он не спал, он снова заводился. Роман прошел в свою комнату, бросил на пол сумку и направился в ванную.

Холодная вода не избавила его от ноющей боли желания. Роман вспомнил, как мыл Шарлотту под душем, как вошел в нее и вода струилась по их телам со всех сторон. Даже ледяной душ не мог остудить воспоминания.

Роман безмерно устал, и, когда он вошел в спальню, ему было даже лень понять руку, чтобы включить свет. В его мозгу жила только одна мысль: после этого уик-энда с Шарлоттой его будущее, его жизнь изменились, и не только потому, что он дал обещание братьям.

Ему предстояло принять важные решения, но до этого он должен был выспаться. Роман забрался в постель, голова коснулась подушки, спина опустилась на матрас, и вдруг он почувствовал, что его тело соприкоснулось с чьим-то теплым мягким телом.

— Что за чертовщина! — Он рывком сел в кровати. — Кто еще тут такой?

Он вскочил с кровати и шагнул к двери, собираясь включить свет и разглядеть непрошеного гостя.

— Не такого приема я ожидала, но, наверное, надо же с чего-то начать. А теперь возвращайся в постель, и я покажу, что у меня для тебя есть.

Голос показался Роману не столько женским, сколько хищным, так могла бы говорить большая хищная кошка, если бы умела говорить. Сравнение вполне уместное, если учесть, что сам он чувствовал себя добычей, загнанной в ловушку. Женщина похлопала рукой по матрасу, и этот звук, казалось, отозвался эхом по всей комнате.

Роман включил свет и увидел Элис Магрегор с ее нелепой прической. Ее не в меру пышные кудри были обильно смазаны воском и покрыты толстым слоем лака, тело было втиснуто в одни из печально знаменитых трусиков, купленных в магазине Шарлотты. К этому телу Роман не притронулся бы даже в пьяном ступоре, а тем более сейчас, когда он был трезв как стеклышко.

— Ой, ты не спишь голышом… — разочарованно протянула Элис и надула губки. Романа чуть не вырвало. — Ладно, не важно, этим я займусь.

Она с самодовольным видом выгнула спину и вытянула руку поперек его подушки.

Роман с досадой подумал, что теперь придется сменить постельное белье перед тем, как лечь спать. Он стиснул зубы, раздраженный вторжением в его частную жизнь.

— Я сейчас отвернусь, и ты оденешься. А потом ты уйдешь, и будем считать, что ничего этого не было.

Элис даже не дрогнула и еще до того, как Роман успел отвернуться, сказала:

— Только

не говори, что тебя это не интересует. Я же позавчера помахала тебе трусами, и ты в ответ улыбнулся.

— Ты переставила события местами. Я улыбнулся тебе дотого, как ты помахала мне трусами.

— Ох уж эти журналисты, вам подавай факты. Какая разница, смысл все равно один и тот же: ты улыбнулся, ты проявил ко мне интерес, так что давай иди в постель.

Роман не мог понять, то ли она вправду такая тупая, то ли притворяется.

— Элис, мы живем в маленьком городке, я просто повел себя дружелюбно. А теперь одевайся.

Он скрестил руки на груди, отвернулся и прислонился к дверному косяку. Ему не верилось, что он обнаружил в своей постели голую Элис Магрегор.

Не в его привычках было действовать жестко, но он не собирался шутить с ней или давать хотя бы малейший повод заподозрить, что он согласен, чтобы такой случай повторился. Этого бы не произошло, будь дверь дома заперта. Роман подумал, что его матери придется выслушать серьезную лекцию о безопасности. Нельзя больше быть такой доверчивой. Поддавшись ложному ощущению безопасности, она оставила дверь незапертой, ее белье могли украсть, а у Романа в опасности оказалось не белье, а само тело — если бы Элис добилась своего.

Он понятия не имел, как Элис узнала, что его матери нет дома и что она может беспрепятственно войти в дом и устроиться в его спальне по-хозяйски. Да ему это было и не важно, лишь бы она поскорее убралась восвояси. Он покосился через плечо и увидел, что Элис даже не шелохнулась.

— Мне нравится, когда мужчина изображает из себя недоступного.

Из холла донесся смех — смех Райны и более низкий, рокочущий мужской смех. Услышав, что в доме есть кто-то еще, Элис испуганно расширила глаза.

«Этого мне только не хватало — зрителей», — подумал Роман.

Он сделал Элис знак пошевеливаться, но она села на кровати и застыла, словно окаменела.

— …вижу свет наверху. Роман, это ты?

Голос Райны звучал все громче, все ближе, и ей удалось то, что не удалось Роману. Элис выскочила из кровати и быстро наклонилась за одеждой.

— О Боже…

Пытаясь натянуть джинсы, она запрыгала на одной ноге, стараясь засунуть вторую в штанину, которая оказалась вывернутой наизнанку.

— Роман, это ты? — позвала Райна. — Ответь!

— Не вздумай! — прошипела Элис.

— Я думал, некоторым вещам тебя научили еще в детском саду, — заметил Роман. — Если ты сядешь и будешь засовывать ноги в штанины по очереди, получится гораздо быстрее.

Шаги Райны зазвучали громче, чем стук его сердца. И теперь, когда Роман об этом задумался, он понял, что давно уже не слышал более приятного звука. Когда тебя застукают, это убивает интерес напрочь, и если красная как свекла физиономия Элис что-то значит, то можно надеяться, что она в обозримом будущем больше здесь не появится, да и с ним постарается не встречаться.