Холостяки попадают в рай, или Наследница английских лордов

Калинина Дарья Александровна

– Только имейте в виду: Светлана Ипатьевна – старушка со странностями. Не скажете, кто вас прислал, может и не принять.

По телефону Светлана Ипатьевна разговаривать отказалась.

– Приезжайте, тут все и обсудим. Когда у вас срок?

– Срок? Ну… Нам нужно попасть к вам как можно быстрее.

– Что же вы так затянули? – озадачилась акушерка. – Какой это у вас по счету? Первый?

– Первый-первый.

– Ну и мамаши! – вознегодовала старушенция. – В мое время за два месяца до срока уже все знали, куда поедут. А тут… Подъезжайте

сегодня же. Буду ждать!

Разумеется, подруги не заставили себя упрашивать. И примчались к Светлане Ипатьевне, как только смогли продраться сквозь городские пробки.

Акушерка оказалась маленькой кубышечкой с короткой стрижкой и в форменных зеленоватых брючках, ладно сидевших на ее крепенькой фигуре. Руки у нее были сильные и жилистые. Подруги представили, сколько младенцев приняли эти руки, и преисполнились к ним самым глубоким уважением.

– Ну? – спросила Светлана Ипатьевна. – И где же она?

– Кто?

– Роженица!

– А… Так это… она. – И Кира ткнула пальцем в подругу.

Старушка в недоумении уставилась на Лесю.

– Минуточку, но как же… На каком она сроке? Месяц, два?

– М-м-м… Видите ли, она еще не беременна.

– И даже не замужем! – усмехнулась Леся.

Светлана Ипатьевна покачала головой:

– Ох, что-то не пойму я вас. По телефону одно говорили, теперь другое. Говорите уж толком, а то скоро вечер уже, а потом – и ночь.

– А что ночью? Вы не работаете?

– Наоборот, – ответила акушерка. – Как раз ночью в основном и работаем. Почему-то так чаще всего и получается. Так что же у вас там? Говорите…

Старенькая акушерка широко улыбнулась, и подруги, приободрившись, обратились к ней со своей просьбой.

– Ну и задачку вы ставите! – поразилась Светлана Ипатьевна. – Это сколько же лет прошло? Двадцать пять? Да, верно, я тогда уже работала в нашем роддоме. Но в мою ли это было смену – вот в чем вопрос. У вас есть ее фотография?

Фотографию подруги с готовностью продемонстрировали.

– Г-хм… Тут-то она и с прической, и накрашена, и одета модно. А у нас все больше бледные ходят, в больничных рубахах. Когда роды – тут уж не до красоты. Редко у кого все гладко и без боли проходит.

– Вспомните, пожалуйста.

– Постарайтесь.

Светлана Ипатьевна еще раз взглянула на фотографию.

– Англичанка, говорите? С акцентом разговаривала?

– Наверное. Да, конечно, с акцентом.

– Вроде бы что-то такое вертится… Но точно, что эта барышня не у меня рожала. – Возвращая фотографию подругам, акушерка добавила: – Если бы у меня рожала, я бы ее запомнила. Она ведь умерла, говорите?

– Да.

– Ну вот! А всех своих покойниц я хорошо помню. Эта – точно не из моих!

– Она во время операции умерла.

– Ах, вот как? Тогда это точно не ко мне. Я ведь не операционная сестра, а акушерка. Знаете, вы вот что сделайте… Вам надо съездить к Зинаиде Владимировне. Она уже на пенсии, но мы с ней долго работали. Думаю, что она вам что-нибудь подскажет.

Подруги

уже собрались уходить, но Кира вдруг передумала и повернула обратно.

– Скажите, – обратилась она к Светлане Ипатьевне, – а женщины родами часто умирают?

– Куда реже, чем принято думать, – заявила акушерка. – Например, я точно знаю, что от обычного аппендицита загнуться куда легче, чем при родах. И могу вам сказать: если вы вовремя встали на учет в консультации и выполняете все рекомендации врачей, то вам волноваться не о чем. Ничего плохого с вами не случится.

– Но ведь с этой женщиной случилось.

– Поговорите с Зинаидой Владимировной, – развела руками акушерка. – Вот все, что я могу вам посоветовать.

Домашний телефон Зинаиды Владимировны не отвечал. То ли пенсионерка куда-то уехала, то ли просто не слышала, но подругам пришлось отложить визит к ней до лучших времен. А самим вернуться в свой Чудный Уголок.

Надо сказать, что Чудный Уголок был уникальным поселком. Жизнь всех обитателей в нем подчинялась целому своду правил, инструкций и указаний, которые придумывались их старостой, а потом обсуждались и утверждались на общем совете. Например, в поселке и поблизости от него нельзя было танцевать, петь и веселиться, а также шуметь после одиннадцати часов вечера. Нельзя было отпускать своих собак бегать по поселку без присмотра и без поводка.

Это – что касалось общественной жизни. Но запреты касались и личной жизни обитателей поселка. Например, нельзя было смотреть развлекательные программы по телевизору или видео больше чем три часа в день. Запрещалось также еще очень и очень многое.

Труднее всех приходилось новичкам – для них запреты действовали по всей строгости. Причем все жители поселка делились на уровни. На первом уровне не было никаких поблажек. На втором уже кое-то разрешалось. А вот третий, четвертый и пятый уровни открывали практически безграничные возможности.

Подруги сейчас находились в самом начале третьего уровня, и они уже получили разрешение возвращаться домой в любое время дня и ночи. Хотя это вовсе не означало, что их машину также пропустили бы в любое время. Ничего подобного! Вздумай они вернуться позже одиннадцати часов вечера, пришлось бы им до дома топать пешком. И машины гостей пропускали только в светлое время суток. Вечером же им предлагалось пройти пешком до нужного дома, поэтому хозяева чаще всего встречали своих гостей.

Все эти драконовские меры привели к тому, что в поселке установился идеальный порядок – ни шума, ни скандалов, ни драк, ни пьяных дебошей, никаких неожиданностей. Так что поначалу подругам такая жизнь казалась скучноватой – ведь все было расписано и распланировано на много лет вперед. А потом они привыкли, втянулись и даже стали находить прелесть в подобном образе жизни.

– А Таракан ведь был прав.

Тараканом подруги прозвали главу их поселка. Маленький, шустрый и усатый, с сухими ручками и ножками, он действительно напоминал таракана.