Homo Animalis. Бремя славы
Шрифт:
Я остановилась и огляделась, думая в какую сторону мне идти дальше. Мое внимание привлек дым у вершины холма. Сначала белый, затем он начал темнеть и даже чернеть, взвиваясь далеко в небо. Я поморщилась. Причиной этого дыма мог быть только огонь. А огонь – самое страшное бедствие, которое может обрушиться на обитателей саванны.
За свою жизнь я только раз видела степной пожар, еще в детстве. Но зрелище навсегда осталось в моей памяти. Огромные оранжевые языки пламени, пожирающие все на своем пути, быстро передвигались по высушенной солнцем саванне. И еще дым. Черный дым, который превращал день в ночь
Нашему прайду тогда чудом удалось выжить. Леены с нами не оказалось, поскольку в те дни проходили очередные испытания Совершеннолетия. А мы с другими молодыми львами по собственной глупости или просто по стечению обстоятельств попали в ловушку. Пламя окружало нас со всех сторон. Деваться было некуда. И тут начался дождь. Дождей в это время года вообще не случается. А своевременный ливень оказался настолько силен, что в один миг потушил пламя.
И закончился он также неожиданно, как и начался. Мы так и стояли в окружении мокрого пепла и не понимали, как нам удалось спастись. С тех пор любой дым воспринимался мною и моими соплеменниками как угроза или предостережение.
Тот дым, который я видела сейчас, конечно ни в какое сравнение не шел с дымом из моего детства, но это был дым. И, значит, где-то горит огонь, а от огня лучше держаться подальше. Я уже собиралась так и поступить, но, бросив последний взгляд в сторону дыма, остановилась. Дым показался знакомым. Я напрягла память и поняла, что действительно видела его. И не раз. Этот дым периодически появлялся на горизонте, когда я с Лееной сидела на большом валуне, рядом с поляной, где жил прайд.
Значит, его причиной оказались обитатели деревни. Видимо он не приносил им никакого вреда, раз деревня до сих пор стояла на холме, а не лежала в руинах и пепле.
И тут, словно пытаясь опровергнуть мои мысли, сверху раздались крики и птичий щебет.
– Бивер! Опять ты за свое, сколько можно говорить! – Я поспешила в сторону этих криков. В конце концов, ничто так не раскрывает суть отношений в прайде, как хорошая ссора.
Пробравшись сквозь кустарник, я вышла практически на вершину холма, где стояло низенькое, но раскидистое дерево неизвестного мне вида. Здесь разыгрывалось весьма забавное зрелище. Рядом с одной из нор горел огонь. Причем горел необычно: языки пламени, окруженные небольшими камнями, лизали старые ветки и даже не пытались ускользнуть за пределы круга. Никогда в жизни не видела ручного огня. Единственное, что портило картину – это плотный дым, поднимающийся высоко вверх. Тем не менее, меня зрелище завораживало, а вот некоторых, судя по всему, раздражало.
Вокруг огня бегал, смешно подпрыгивая, невысокий взъерошенный мужчина, и размахивал руками, словно пытаясь таким образом его потушить. А крупный бобр, ловко маневрируя, не подпускал мужчину к огню.
– Моя нора – имею полное право делать, что хочу. Отстань, Роу! – кричал он на мужчину и отпихивал того от огня то лапами, то внушительных размеров хвостом. Мужчина в ответ кое-как уворачивался, подпрыгивая из стороны в сторону.
В нем определенно угадывался представитель семейства пернатых, ворон, скорее всего, судя по имени.
– Да делай ты, что хочешь в своей норе, – наседал он на бобра. – Но не снаружи! Ты же видишь, дым идет к нам. Пиаф и Пьерро снова кашляют. – С этими словами
– Можешь пока отпустить их полетать, – заявил в ответ Бивер и, скрестив на груди лапы, уселся на собственный хвост. Таким образом, он видимо пытался показать свою непоколебимость.
– Бивер, я этого так не оставлю, – погрозил ему Роу своим небольшим кулачком. – Второй раз за десять дней! Я пойду к Нейку…
– Не надо ко мне ходить. Я и сам здесь. Что случилос-с-сь? – раздался за моей спиной неприятно знакомый голос.
– Нейк, разве ты не видишь? – кинулся Роу к пришедшему, показывая то на огонь, то на дерево, объятое дымом. – Он снова взялся за старое! Снова что-то поджигает!
– Не что-то, а сжигаю старые лианы и листья из норы, – пробурчал, словно в оправдание, Бивер. По нему было видно, что Нейка он побаивается.
– О, Боги! – схватился за голову Роу. – Их же просто можно было выбросить!
Но Бивер упорно стоял на своем.
– Аар говорил, что мы должны учиться использовать огонь, – произнес он, ни к кому конкретно не обращаясь. Ответил ему Нейк, от которого я ждала хоть какой-то реплики. Пусть моя неприязнь к змею и не собиралась проходить, но его манера держаться уверенно, даже ничего не говоря, вызывала уважение.
– Да, Аар это говорил, – медленно произнес Нейк. Почему-то шипение мне слышалось даже во фразе, где нет шипящих звуков. – Но говорил именно учиться. И делать это так, чтобы не причинять бес-с-спокойства своим соплеменникам. – От слов змея бобр опустил голову, не меняя недовольного выражения морды. – Кроме того, Бивер, – так же тихо и спокойно продолжил Нейк, – от твоего костра опять идет сильный дым, который может привлеч-ч-чь к нам лишнее внимание. Я прошу тебя его потушить. И если появится желание снова поучиться обращаться с огнем, я надеюсь, ты будешь делать это с-с-с меньшим количеством мокрых листьев. Или попроси Фее тебя науч-ч-чить. Ей уже удаетс-с-ся печь прекрас-с-сный хлеб последнее время. – С этими словами и, не дожидаясь ответа Бивера, Нейк развернулся и пошел прочь.
Я посмотрела на Бивера и Роу: первый молча бил по огню, а точнее уже по его остаткам, хвостом, второй, так же молча, превратился в воробья и поднялся на ветку к семье. Здесь больше ничего интересного не намечалось, и я решила проследовать за Нейком. Тот, перейдя главную тропу, двинулся в сторону норы Ррел и Фее. Я уже засомневалась, стоит ли мне идти следом, если Нейк собрался в гости к белкам, но тут, к моему облегчению, он остановился, не дойдя до их норы совсем немного. Точнее, он остановился у входа в соседнюю нору, которая, по всей видимости, принадлежала ему.