Homo Divisus

Фиалковский Конрад

– Пошли, - сказала Лен, беря его за руку.
– Поедем ко мне. Как рука?

– Гораздо лучше. Видимо, потому что я перестал о ней думать.

– Дома свяжемся с Опекуном, и он скажет, что делать дальше.

– Мне известно и без него.

– Хорошо. Поступай, как знаешь.

Корн позволил проводить себя в машину. Когда они отъезжали, ему показалось, что в окнах пункта контроля он видит лица.

10 Дом Лен был небольшим и выходил застекленной верандой в сад. Типовой дом, какие Корн помнил по своему времени. В таких домах раньше жили молодые семьи. Он тоже хотел поселиться с Карой именно в таком доме.

Автомобиль они оставили на улице и

по дорожке шириной в две плиты прошли через сад к веранде. Уже смеркалось, и в домах светились окна.

– Дом не из самых шикарных, - сказала Лен.
– Но меня устраивает. Летом здесь хорошо.

– Слушай, а у тебя найдется вольера для киборгизованного?
– спросил Корн и тут же подумал, что поступает глупо.

Кажется, Лен не расслышала вопроса. Вложила знар в индикатор автомата, и дверь раскрылась. В комнатах разгорелись стены.

– Ну, наконец-то мы дома, - сказала Лен и уселась в огромное кресло двадцатого века, которое вместе с книжными полками придавало комнате старосветский вид.

– Не удивляешься, что у меня нет багажа?
– спросил Корн.

– Багаж? А зачем? Все типовое получишь из моего домашнего автомата, остальное возьмем по твоему знару из апровизатора. Он на соседней улице, в двухстах метрах. Выпьешь что-нибудь?

– Если можно, джин с лимоном.

– Ну и желаньица у тебя! Не знаю, найдется ли что-нибудь подобное в моем автомате, - она подошла к одной из стен и раздвинула деревянные створки.

Корн рассматривал книги на полках и пытался представить себе судьбу своих книг, которые достались ему от отца, и тех, которые он покупал сам в годы учебы. Кара не любила его книг. У нее были свои, необходимые в работе новые издания, а не старые томища-пылесборники.

– Мы забыли, что на твой знар нельзя получить ничего подобного, - сказала Лен.
– Можешь взять молоко, чай или что-нибудь из синтетов.

– Возьми на свой.

– Я почти не пью.

– Один-то раз, думаю, можешь.

Минуту погодя она поставила перед Корном стакан с прозрачной жидкостью.

Корн почувствовал знакомый запах и вкус напитка.

– Наконец что-то знакомое, - сказал он.
– Вкус, как в старые добрые времена. Как только покончу с диетой, ничего другого пить не стану.

Лен вынула из автомата стакан молока и уселась напротив.

– Хочешь посмотреть видео?

– Не очень. А есть что-нибудь интересное?

– Идет новый сериал. Все смотрят.

– За исключением меня.

– Ты серьезно?

– Совершенно.

Лен медленно потягивала молоко.

– Признайся, Стеф, ты вернулся из Космоса?
– спросила она наконец.

– Нет, Лен. Я не покидал нашей любимой планеты, Просто у меня был... как бы это тебе сказать, перерыв в жизни.

Она ждала, что он добавит что-то еще, но Корн считал, что сказал достаточно, и не собирался говорить больше.

– Хорошая передача, - наконец сказала Лен.
– О киборге, который почти бессмертен.

– Да, это, должно быть, впечатляюще, - согласился Корн, подумав, что даже сказки в их мире выглядят иначе.

– А может, все-таки посмотришь?

– Нет. Лучше поболтай с живым киборгом.

– Я не хотела тебя обидеть, Стеф. Да ты и не похож на киборга.

– Из видео? Знаешь, Лен, в давние времена, еще по телевидению, вместо сказок о киборгах показывали другие истории. Тогда их называли научной фантастикой. Но я смотрел только то, что было однозначным, что существовало в действительности.

– Вероятно, ты был прав, - кивнула Лен, но Корн подозревал, что она уже думает о чем-то другом.

Он

смотрел на ее лицо, темные широкие брови и волосы, прикрывающие лоб. Сейчас, при искусственном освещении, она выглядела лучше, чем тогда, в автомобиле.

– Знаешь, Стеф, в нашей встрече есть что-то от видео. Случайная встреча, обед в мотеле...
– она осеклась.

– И он - киборг, да?

– Я не думала об этом.

– Думала.

– Хорошо, думала, - она взглянула ему прямо в глаза.

– А продолжение?

Она улыбнулась.

– Я уже помню твой знар, - сказала она.
– Пойду и принесу все, что необходимо.

– А я пока просмотрю книги.

– Книги?

– Библиотеку.

– Ах, это! Всего лишь декорация.

– Не книги?

– Конечно, нет.

– Тогда зачем же они?

– А как ты представляешь себе комнаты в стиле двадцатого века? Без книг?

– Но какие-нибудь книги у тебя все же есть?

– Нет. Теперь книгами не пользуются.

– Совсем?

– Нет необходимости. Есть видео, а всю информацию можно получить у Опекуна.

– А если захочется перечитать что-нибудь заново?

– Просмотреть, хотел ты сказать. Связываешься с Опекуном, и он из видеоархива воспроизводит на твоем экране то, что ты заказал.

– И в архиве есть все?

– Все, что представляет какую-то ценность. Ты, Стеф, пожалуй, действительно из другого мира.

– Думаю, в этом что-то есть, - сказал Корн. Ему хотелось остаться одному.

Лен вышла, а он сидел и смотрел в темный, вполстены квадрат окна. Было тихо. Только где-то высоко пролетал стратор. В былые времена он сиживал так вечерами в своей лаборатории, когда сотрудники уже ушли, автомобили разъехались и заботливый вахтер выключил этажом выше "циклоны", шум которых всегда слышался в первую половину дня. Они мешали ему, но техники объяснили, что это самые тихие из крупных "циклонов", какие только можно достать. Он заваривал крепкий кофе, выпивал две чашечки и ждал, когда снизойдет вдохновение. Тогда начинал работать. Большая часть из того, что он сделал и считал мало-мальски стоящим, было зачато в такие предвечерние часы. Именно здесь он написал несколько работ по управляемым мутациям, которые тогда имели какой-то смысл, а сегодня, вероятно, пылятся где-нибудь в архивах, точнее, хранятся в памяти информационных систем и выглядывают на свет божий, только когда ктонибудь отстукает на клавиатуре его имя или потребует представить перечень литературы по тому направлению, которое некогда было его работой. Он подумал, что напрасно выбрал в свое время такую профессию. Будь он, скажем, историком или археологом, он мог бы и здесь продолжить работу, а теперь, вероятно, его знания не дотягивают до уровня знаний студента, оканчивающего вуз. Да, эта глава жизни закончена, потому что, начни он даже учиться заново, груз бесполезных знаний не позволит ему создать ничего нового, ибо новое творят люди молодые, мозг которых не отягощен устаревшей информацией. Потом они становятся учеными, но уже перестают быть молодыми.

Он встал, решив, что самое разумное, что он может в данный момент сделать, это заварить крепкий кофе, но вспомнил, что кофе, вероятно, сейчас тоже получают из апровизатора, и ему стало тоскливо. Он прохаживался по комнате, когда услышал голос:

– Стеф, ты можешь подойти сюда?

Это был голос Комы, и ему показалось странным, что он так хорошо помнит его. Он прошел в прихожую, где находился домашний информационный пульт, и взглянул на экран. Экран был пуст.

– Я тебя не вижу, - сказал он.