HOMO FABER
Шрифт:
Их я едва не пропустил, настолько они в своих костюмах слились с местностью в осеннем лесу. Паршин укрывался за широким пнём, выставив оружие, обмотанное тряпками для скрытности справа от укрытия. Седов занял позицию в десяти метрах правее и чуть позади него, забравшись в яму под выворотень огромной ели. Комель с кривыми корнями, на которых скопилось немало мусора, отлично прикрыл бойца от чужих взглядов.
— Назад отойдите, к бугорку позади вас, — передал я по радиостанции, заняв указанное место. — Тихонечко, но без паники — большой опасности нет.
Когда парни вернулись, то я услышал
— Что там, товарищ лейтенант?
— Женщина какая-то дрова и шишки собирает. Наверное, где-то рядом деревня расположена.
Едва я только сказал о женщине, как у обоих спутников лица стали, как у котов увидевших миску со сметаной. Организмы молодые, и потому требуют своё, а отличная еда, хорошее настроение, память о недавних подвигах заставляли себя чувствовать героями. А героям что нужно? Правильно, всеобщего поклонения и восхищения, даже, если рассказать о себе нельзя, но хотя бы показать себя бравого. Да и организм требовал своего, и никакие марш-броски в десятки километров за сутки не могли истратить всю энергию.
— Зайдём, товарищ лейтенант, поможем им, а? — предложил Паршин. — Еды оставим, может, что-то сделать нужно.
— Обстановку узнаем, — поддакнул его приятель.
Я долго думать не стал и решил принять их предложения. Мне и самому за пять дней движения по лесам захотелось увидеть постороннее лицо, а не моих спутников. Узнать что-то об окружающем мире, посидеть и спокойно поговорить, как с Пантелеем Митрофановичем, попить чаю. Да и у самого что-то такое засвербило в одном месте, когда понял, что под всеми платками, переделанной в кургузое пальто шинели скрывается женская фигура. В голову скользнула шальная мысль, что там, откуда пришла сборщица дров, могут оказаться и более молодые симпатичные представительницы слабого пола. Лично я не видел ничего такого, чтобы провести ночь с одной из них, скинуть напряжение.
— Хорошо, попробуем зайти в гости, если там немцев не будет, узнаем последние новости. Но смотрите у меня, чтобы ничего лишнего не сболтнули и не сделали, — я показал внушительный кулак, обтянутый перчаткой нанокостюма. — Вы красноармейцы, выполняющие особое задание, а не голь подзаборная! На первом месте только дело и защита Родины, а не шашни с деревенскими девками. Узнаю, что сболтнули что-то не по теме, похвастались — пожалеете.
— Да что мы — совсем дурни? — обиделся Седов.
— Да мы всё понимаем, товарищ лейтенант, — произнёс следом за ним Паршин.
— Надеюсь.
Боевой костюм пришлось снимать и переодеваться в обычную форму, в меру застиранную, в меру затёртую. Всё спецснаряжение из будущего уложили в компактные узлы и приладили себе на спину. В руках остались только современное огнестрельное оружие — винтовка, пулемёт и автомат. Маскировочные костюмы решили не надевать, чтобы не давать о себе лишней информации. Солдаты и солдаты. Ну вот, а вроде бы всё готово к встрече с местным населением, можно и идти дальше.
За то время, что я отсутствовал, сборщица шишек и веток успела уйти далеко от места, где была мной замечена. И нам троим пришлось потратить некоторое время, чтобы отыскать её в густом ельнике.
— Ой! — вскрикнула она, когда я и Седов появились буквально перед её носом. Незнакомка так увлеклась
— Здравствуйте, — я улыбнулся ей. — Извините, что напугали. Честное комсомольское мы этого не хотели. Вам помочь?
Та открыла рот, потом закрыла и всё. Так и продолжала стоять соляным столбом, испуганно смотря на нас.
Лицо у неё было круглое, уставшее, с изрядным количеством морщинок, карие глаза. Из-под платка на лбу выбивалась прядь чёрных волос. С виду ей было больше сорока лет. Фигура полная или просто так много на себя накрутила одежд. Рост небольшой, метр шестьдесят, может на пару сантиметров больше.
— Я Виктор, — пришлось продолжить вести беседу, — а вас как зовут?
— Н-нина Ильинична, — запинаясь, произнесла та.
— Очень приятно, Нина Ильинична. Давайте мы вам поможем с дровами. Седов…
— Я щас, тарщлетнт, — скороговоркой произнёс тот и шагнул вперёд.
На удивление, та быстро замотала головой и прижала к себе мешок с шишками.
— Да мы же просто помочь хотим, Нина Ильинична, — удивился я. — Вы живёте неподалеку? В деревне? А есть немцы там?
— Нет, то есть, да… то есть…
— Да что вы стоите, давайте присядем и перекусим. Седов, у тебя тушёнка осталась? Организуй перекус…
Кое-как удалось разговорить женщину. Она оказалась из небольшого поселения рядом с болотами, куда ушли всей деревней, когда немцы подошли к ним. Ушли не просто так, а уводя большое стадо колхозных коров, чтобы те не достались врагу. Всего в скудно, и на скорую руку созданном лагере было четыре десятка взрослых и два с лишним детей. Мужчин, если не считать детвору возрастом не старше десяти лет, не было. Все тяжёлые работы, в том числе и сбор травы для прокорма скотины легли на плечи колхозниц. Поиском грибов и ягод занимались дети, так как есть нужно было хоть что-то.
«М-да, тех пятнадцати банок тушняка, что специально для встречи в мешок Паршину положил тут окажется недостаточно», — мелькнула мысль у меня в голове, когда услышал о жизни в лагере.
Ела новая знакомая аккуратно, но, словно бы с опаской и каждый раз перед тем, как запустить ложку в жестяную банку за мясом, косилась на меня.
— Да вы ешьте, ешьте, — успокоил я её. — У нас ещё есть.
— Я бы хотела детям отнести немножко. А то, стыдно сказать, лягушек приходится искать, — смутилась она. — Всё на грибах и ягодах сидим, а это разве еда? Уж поскорей бы погнали немчуру проклятую прочь. Хорошо ещё, что молоко есть для детей, да нам немножко его перепадает, а то бы и ноги не смогли бы таскать.
— Чем сможем — поможем, — пообещал я, поймав умоляющие взгляды парней. — У нас в отряде хватает вещей, еды в том числе, которой поделимся. Только это будет завтра. Ведь мы разведка, ушли далеко вперёд, чтобы путь проверять.
— А…
— Нет, мы партизанский отряд, идём к Ленинграду, — ответил я, догадавшись, что хотела спросить собеседница. — Но по радио передают, что наши пошли в наступление под Великими луками и как следует наваляли фашистам.
— Германцы захватили Луки?! — охнула та и прикрыла ладонью рот.