Хомут для Скарабея
Шрифт:
– Мне… Я…Я испытал чувство любви ко всему, что увидел.
– Значит, Нур (Космос) открылся тебе. Чтобы испытать это, стоило провести в добровольном заточении столько времени. Это еще не значит, что ты стал магом. Это лишь первые шаги.
Сенурсет молча опустил голову.
– Я понимаю, ты ищешь смысла в том, что я сказал.
– Нет, не ищу. Тебе следует доверять. Раз ты это делаешь, значит, в этом есть смысл. Я понимаю, что оказался единственным, на ком ты остановил свой выбор. Было трудно, но я старался быть прилежным учеником. Скажи правду – что тебе нужно на самом деле?
–
Они сели под деревом на ещё тёплую землю.
– Ты даже не спросил, что это за место, по-доброму усмехнулся Ка.
– Я знаю. Это северная граница плато Гизы.
– Вот как? Почему ты так думаешь?
– Мы шли несколько дней ровным шагом с равными промежутками движения и отдыха. В день мы делали 90 тысяч шагов.
– Ты не поленился считать шаги? – в глазах Ка мелькнула лукавая искорка.
– Нет. Я посчитал количество шагов от остановки до остановки. Потом запомнил, сколько было таких остановок, не учитывая время сна. Если подчитать, сколько времени мы были в пути, то за весь путь мы проделали столько шагов, что если сопоставить это количество с изображением на папирусе, то получается, что сейчас перед нами плато Гизы.
– Как ты узнал, что мы движемся на юг? Ведь мы шли подземными ходами, и ты не видел звёзд.
– Звёзд я не видел. Но ты обмолвился, что мы идём к морю.
– Правильно, но Земля Кхем граничит с двумя морями. Почему ты пришёл к такому выводу?
– В этой части Кхем менее пустынные земли.
– Ну что ж, ты меня убедил. Мы не дошли до Гизы совсем немного. Мы дошли до Мемфиса.
– Но ведь Мемфис давно разрушен! Ты говорил, что его почти полностью занесло песками.
– И что из этого следует?
– Там никого нет.
– Нет такого места, где бы не проживали люди. Конечно, ни дворцов, ни богатых домов мы не увидим. Но хижины бедняков есть везде. Я очень удивлюсь, если в Мемфисе не осталось в живых ни одного человека. Особенно теперь, когда варвары продолжают бесчинствовать. Человек поклонялся и будет поклоняться Богам, а в трудный час он будет искать помощи у предков и стремиться к объединению. Голос крови так же мощен, как чувство дома. Именно поэтому многие предпочитают нищенские лачуги в отдалённой пустыне соседству с варварами.
Ты нужен растерянным, обездоленным людям. У тебя хватит сил и красноречия, чтобы объяснить, какой силой обладают отчаявшиеся, которым кроме жизни терять нечего. Достойная смерть легче колодок пленника.
Сенурсет засмеялся. Но в его смехе не было и намёка на весёлость. Напротив, смех его был горек, как яд гадюки.
– Ка! Я отказываюсь тебя понимать. Сначала ты спасаешь мне жизнь, потом говоришь, что я могу помочь тебе в деле всей твоей жизни. И тут же призываешь стать во главе жителей Земли Кхем, чтобы сражаться с гиксосами. Ты соткан из противоречий.
– Я хочу, чтобы ты стал сильным и целеустремлённым.
– Нет, Ка, не этого ты хочешь. Я не могу сказать точно, но чувствую, что ты имеешь свой план и постоянно уходишь от ответа. Что тебе нужно на самом деле?
– Мне не нужен мальчишка, который знает Язык Звёзд. Мне не нужен
Это трудно. Нельзя уходить из жизни подобно тени. Не важно, будут люди помнить моё имя, так, как помнят имя моего отца, но я желаю быть достойным.
– Тебя никто не видел? – Ка знал, что Сенурсет осторожен и не будет проникать в Город Мёртвых в месте большого скопления народа.
– Твой вопрос неуместен. Я, как никто другой, заинтересован в том, чтобы тайные ходы и впредь оставались тайными. Хотя, я заметил, что всё труднее и труднее скрываться от собственных стражников. – В тоне Сенурсета звучала гордость.
– Ты вправе гордиться и собой, и своими подданными. Солнце ещё не сделало полный круг, а ты не только собрал войско, но и изгнал гиксосов с Плато Гизы. Однако, не следует терять осторожность. Битва не закончена.
– Я знаю. Мне был дан знак.
– Вот как?
– Я находился в храме Дашхура. Гиксосы сражались отчаянно. К вечеру, мы вытеснили их за пределы города. Два дня было всё спокойно, а к исходу третьего, каменные плиты храма поднялись сами собой. Мне стало жутко.
– Как ты сказал? Плиты поднялись сами?
Глаза Ка лихорадочно блестели.
– Мальчик мой! Ты прав. Это действительно знак. Мармаш признал твою силу. Гиксосы никогда не вернутся на эту землю. Ты можешь отложить оружие, и заняться делом, которому открыто твоё сердце.
– Имеет ли право правитель заниматься ремеслом?
– Обучение – достойное занятие для любого. Твое дело – править, а ты выполнял долг с должным рвением – спал на головой земле, пил стоячую воду, делил с другими кусок хлеба. Оружие держали не только обученные воины, но и простые ремесленники. И никто из них не смеялся тебе в лицо, не шептался за твоей спиной.
– Это так.
– И к какому ремеслу лежит твоя душа?
– Я долгое время находился среди камней. Они поражали красотой воображение. Я часто думал о том, что красивый камень нуждается в хорошей форме, и достойная оправа придадут камню вид иной, более насыщенный и значимый.
Ка молчал долго, низко опустив голову. В уголках его губ скрывалась лёгкая улыбка. И если бы он смотрел Сенурсету в лицо, тот бы заметил в его глазах искры нескрываемого торжества.
– Я не говорил тебе, что в каждом камне звучит музыка звёзд. Каждый камень заключает в себе небесную силу, и сам становится путеводной звездой, если в него заключить Мармаш. Теперь, когда наши мысли совпали, я могу рассказать о деле своей жизни.