Хорал забвения

Бир Грег

Майкл поморщился.

— Вряд ли мне еще когда-нибудь захочется тут искупаться.

— Днем риверины редко появляются. И потом, я ведь умею замечать их издали. Они не успеют нам ничего сделать.

Майклу этот довод показался не слишком убедительным. Впрочем, почему бы не провести день с Элевт? Чем плоха эта идея? Только теперь ему стало ясно, как Элевт не хватает друга.

— Я уже никому не в силах помочь, — сказал Майкл.

Она молча смотрела в землю.

В конце концов чувство вины, а также огонек в чреслах заставили Майкла согласиться.

— А

что будет с базаром? — спросил он.

— Это уже не наша забота. Пойдем.

Снова появилось солнце, облака большей частью рассеялись. Во второй половине дня стало совсем тепло. Река текла медленнее, чем обычно, и прогрелась, — случись подобное на Земле, Майкл удивился бы. В прозрачной воде длинные серебристые рыбки скользили среди причудливых водорослей. Элевт лежала голая на берегу, а Майкл — рядом, на боку, спиной к ней, подперев голову рукой.

— Как дела у юного сидха? — спросила Элевт.

Майкл не распознал тона и повернулся к ней.

— По-моему, неплохо. Я не знаю, что нужно, чтобы стать тут жрецом. В смысле жрецом Адонны.

— Отец однажды сказал, что нужен компромисс. Он когда-то пробовал поклоняться Адонне, как сидхи, но ничего не вышло. Все сидхи идут на компромисс. Они поклоняются Адонне, а тот позволяет им здесь жить.

— Разве поклонение бывает принудительным?

— Некоторые сидхи очень преданы Адонне. Чувствуют родство с ним.

— Что еще за родство?

— Лирг говорил, что Адонна подобен сидхам. «Мы стоим друг друга, мы и наш Бог. Подобно нам, он несовершенен и потерпел поражение». А каков Бог на Земле?

— Я атеист, — признался Майкл. — Не верю, что на Земле есть Бог.

— А в Адонну веришь?

Майкл смутился. Такой вопрос у него ни разу не возникал. В этом фантастическом, хоть и суровом мире бог, конечно, мог существовать. А на реальной Земле богам нет места.

— Он мне не попадался.

— Оно, — поправила Элевт. — Адонна гордится своей бесполостью. И радуйся, что ты с ним не встречался. Лирг говорит… говорил… — Она вдруг успокоилась. — Тебе неприятно, что я так часто вспоминаю Лирга? — спросила она через несколько секунд.

— Нет. Почему мне должно быть неприятно?

— Я слышала, люди предпочитают говорить о себе и не любят, когда много говорят о других.

— Я не эгоист, — уверенно заявил Майкл.

Он посмотрел на ее красивое длинное тело и, протянув руку, коснулся бледной и нежной кожи на бедре. Она потянулась к нему, но это движение было слишком машинальным, слишком равнодушным, Майкл сразу представил Спарт. Такой когда-нибудь может стать и Элевт.

— Я запутался.

Он убрал руку и повернулся на спину. Элевт осторожно положила подбородок на грудь Майклу и заглянула в лицо. Лучи вечернего солнца позолотили ее большие глаза.

— Почему?

— Не знаю, что мне делать.

— Значит, ты свободен.

— Не думаю. Скорее, я просто глуп. Не знаю, что правильно, что нет.

— А я знаю, что права, когда люблю. Иначе и быть не может.

— Но почему

ты любишь меня?

— Разве я сказала, что люблю тебя?

Майкл опять смутился. После недогой паузы он пробормотал:

— Так любишь или нет? — Это, конечно, было совершенно неблагоразумно.

— Да, — ответила Элевт. — Я люблю тебя.

Она села. Ее спина лоснилась, как у тюленя, вереницей округлых бугорков проступал позвоночник. Солнце почти касалось горизонта, подсвечивало оранжевым дымку Проклятой долины. Теплая желтоватая кожа Элевт напоминала сплав серебра и золота,

— А на Земле люди выбирают себе возлюбленных?

— Иногда, — неуверенно пробормотал Майкл, чьи увлечения всегда начинались помимо его воли.

— Настоящие сидхи, мужчины, никогда не влюбляются. У них бывают привязанности, но это не совсем любовь. Сидх-мужчина бесстрастен. И большинство гибридов. У гибридов связь мужчины и женщины обычно продолжается недолго. Лирг был не такой. Он страстно любил мою мать. — Ее голос зазвучал печально. — Сидхи-женщины гораздо чаще испытывают страсть и редко находят удовлетворение. Поэтому гибриды рождаются у женщин-сидхов от мужчин-людей — и никогда иначе. Почему ты говоришь, что запутался?

— Я уже сказал.

— Нет, не то. Ты не любишь меня? Это тебя смущает?

Он долго не решался ответить. Наконец кивнул.

— Ты мне нравишься. Я тебе благодарен…

Элевт улыбнулась.

— Разве важно, что ты не любишь меня?

— Наверно, неловко себя чувствуешь, когда отдаешься мужчине и знаешь, что нет полной взаимности.

— Но ведь так было всегда. Мужчины-сидхи не любят своих гин… А мы все-таки выжили.

Ее смирение нисколько не упрощало ситуацию, наоборот, все запутывалось еще сильнее, и, чтобы прекратить этот разговор, Майкл поцеловал Элевт. Вскоре они занялись любовью, и замешательство только обостряло все ощущения… придавало им сладости.

В Полугород они возвращались в сумерках. Майкл нес рубашку на плече, Элевт опиралась на его руку и улыбалась своим мыслям.

Глава восемнадцатая

К их приходу рыночная площадь опустела. Элевт вошла в дом и сразу взялась за работу — складывать в углу свои вещи. Когда наступила очередь коричневого ковра, свернутого в рулон и перевязанного бечевкой, Элевт ненадолго задумалась, потом улыбнулась и развязала бечевку.

— Тебе обязательно возвращаться сейчас? — спросила она.

— Нет.

— Тогда, если хочешь, я покажу, чему научилась.

Она расстелила ковер на полу, расправила все складки.

— Сегодня мне можно остаться здесь, но завтра я должна переехать. Лирг был бы доволен моими успехами. Заниматься магией в нашем доме — почти все равно что в его присутствии.

Она ступила на ковер, опустилась на колени и указала Майклу в угол.

— Лирг говорит, что гибридам волшебство дается нелегко, потому что они похожи на людей. В каждом из них больше одной личности… только души нет.