Хореограф. Роман-балет в четырёх действиях
Шрифт:
Выбрал на свой вкус музыку, подходящую для большого классического па.
Сделал предложение Тане… нет-нет, никакой любви, ничего такого! – только искусство: он предложил Тане Подкопаевой стать его партнёршей, подобрал кордебалет из девочек средних классов. Его бурная деятельность была замечена, и ему разрешили («Ура, Мам, разрешили мою «Рыбку»! Но я так и знал!») поставить этот большой и серьёзный номер. Он придумал ещё одну, вставную вариацию для ученицы среднего класса… видимо, получилось хорошо – номер не раз показывали публике на больших сценах.
Их даже снимали на телевидении!
Это
Сохранилась и программка выпускного концерта: под историческими словами «Навстречу XXV съезду КПСС» на пожелтевшей странице написано: «Фрагмент из балета «Золотая рыбка». Постановка ученика 8-го класса Василия Медведева» – его первый официальный опыт хореографа, его гордость и настоящая победа, ранний (не по возрасту) дебют. «Золотая рыбка» стала его личным чудом, его самостоятельно исполненным желанием – без всякого волшебства, без протекции, благодаря лишь таланту, упорству и уверенности в себе.
…Между тем вокруг, как в пушкинской «Золотой рыбке», неспокойно стало синее море: в начале семидесятых в ленинградском балете началось смутное, нехорошее время; собрания, доносы, кадровые перестановки… перемены коснулись и Вагановского, произошла смена руководства.
Вместо уволенной Феи Балабиной художественным руководителем Училища был назначен Константин Сергеев – об этом много говорили, сплетничали, переживали. Для Сергеева это было в каком-то смысле понижением на карьерной лестнице: после руководства Кировским – в ЛАХУ; он впал во временную опалу, но отправить в отставку мастера такого уровня никто не решился… пусть будет рокировка – и власти сыты, и балет цел.
Сергеев отдался Училищу полностью, всей душой, возглавлял его много лет, а для того времени был очень прогрессивным руководителем. Сам хореограф-постановщик, он как никто понимал начинающих, поддерживал их идеи и давал им ставить отдельные номера и целые балеты; он пригласил штатным хореографом нынче знаменитого, а тогда несколько «сомнительного» для генеральной линии партии талантливого Бориса Эйфмана16.
На Васином выпускном спектакле на сцене Кировского театра был показан одноактный балет Эйфмана «Прерванная песня». Подумать только: на музыку Калныньша17 – с электрогитарой! Это казалось (да и было) немыслимым. Эйфман поставил и балет «Блестящий дивертисмент» на музыку Глинки, и это было тоже блестящим (как в названии!) экспериментом.
Среди таких новаторских балетов были и работы интересного хореографа Сергея Сидорова… и как вовремя подоспели и Васины попытки самостоятельных постановок!
Следующей его доброй Феей стала Дудинская.
Это имя Вася слышал с детства: Мама обожала Дудинскую и Чабукиани18,
Для Липы было огромным событием увидеть Дудинскую совсем близко, не на сцене: они с Васей вошли в училище, а следом – Она! При её появлении все родители оживились, зашептались… все расступались, она шла, улыбаясь, как королева подданным: без высокомерия, как равная, с благодарностью. Так она входила в здание училища каждый раз, и это всегда было маленьким, но красивым событием. Для всех тех, кто считал её небожительницей, недоступной и далёкой.
А если вспомнить, как Дудинская и Сергеев входили в зрительный зал Кировского! Они, звёзды, появлялись уже не на сцене, где царили много лет, а среди простых смертных: приходили смотреть выступления своих учеников и свои постановки. И публика (это была интеллигентная ленинградская публика!) вставала, аплодировала им; зрители дарили им букеты, просили автограф – было лестно и удивительно оказаться рядом с ними, с живой легендой этого театра… Кто что ни говори, а всё-таки балет – это своего рода религия. Со своими богами на Олимпе, своими апостолами и пророками, жертвами и мучениками, приверженцами и паломниками…
Вася обожал Наталью Михайловну: она напоминала ему Ястребову – та же культура, та же школа, тот же недостижимый и непостижимый уровень. Всегда красива, всегда подтянута, продуманно одета, идеально причёсана, она вела у его одноклассниц занятия по классическому танцу, и Вася был счастлив постоянно сталкиваться и общаться с ней.
Репетировать с Дудинской, разговаривать с ней было одно удовольствие!
Они с Сергеевым, как хорошие педагоги, и раньше поддерживали все Васины начинания, но его «Золотая рыбка», видимо, превзошла их ожидания.
И Наталья Михайловна, работавшая тогда над постановкой «Пахиты» для выпускного спектакля ЛАХУ на сцене Кировского театра, включила женскую вариацию из его, Васиной, «Рыбки» в Гран-па своего балета. Таня Подкопаева несколько раз танцевала в «Пахите» в редакции Дудинской – и сейчас это уже страница истории этого балета.
А тогда это было ошеломляюще.
Это был успех – настоящий, окрыляющий, это совсем не то, что показывать свои миниатюры восхищённым родителям, это не постановка на сцене училища; это – признание учителя, что ученик стал профессионалом.
Равным учителю.
Огромная честь: его работу включили в шедевр самого Петипа!
Вася мог в полной мере оценить этот жест: он же никогда не переставал чувствовать себя всего лишь учеником великих, не слишком много воображал о себе, он был ещё подростком, и признание знаменитых взрослых радовало и немного пугало. Вдруг я так больше не смогу? Вдруг я… кто в балете не знает, как легко оступиться, сорваться, исчезнуть, не добравшись до вершины, упасть, будучи даже в зените славы?
…Через много лет в знак благодарности и в честь столетнего юбилея Дудинской Василий, художественный руководитель фестиваля DANCE OPEN, вместе с Екатериной Галановой (директором фестиваля и ученицей Дудинской) посвятят её памяти большой Гала-концерт звёзд мирового балета.