Хорнблауэр и «Атропа»
Шрифт:
Обед в губернаторском дворце протекал обычным скучным порядком. Хорнблауэра и князя встретил адъютант губернатора, избавив Хорнблауэра от лишней заботы: кого кому представлять — Его Княжескую Светлость Его Превосходительству или наоборот. Забавно было наблюдать, как Ее Превосходительство засуетилось, услышав титул гостя — ей пришлось спешно менять порядок, в котором рассаживать гостей. Хорнблауэр оказался между двумя скучными дамами — у одной были красные руки, у другой — хронический насморк. Хорнблауэр безуспешно пытался вести светскую беседу
Губернатор выпил за здоровье Его Княжеской Светлости князя Зейц-Бунаусского, а князь бодро и уверенно провозгласил тост за Его Величество короля Великобритании. Вероятно, это были первые английские слова, которые он узнал раньше, чем научился орать: «Стой тянуть!» или «Давай-давай, салаги». Когда дамы удалились, Хорнблауэр выслушал соображения Его Превосходительства по поводу захвата Бонапартом южной Италии и о том, насколько вероятно удержать Сицилию. Потом все вернулись в гостиную, и, выдержав приличное время, Хорнблауэр взглядом поманил князя. Странно было смотреть, как по старой привычке мальчик принимает поклоны мужчин и реверансы дам. Скоро он вновь окажется в мичманской каюте — Хорнблауэр гадал, может ли он уже постоять за себя, и не получает ли одни хрящи, когда делят мясо.
Гичка проскользнула через гавань от ступеней губернаторского дворца к «Атропе». Хорнблауэр в свисте дудок поднялся на шканцы. Не успел он поднести руку к полям шляпы, как понял: что-то тут не ладно. Он осмотрелся в багровом свете заката. Судя по матросам, дело не в них. Три цейлонских ныряльщика по обыкновению одиноко сидели у недгедсов. Но офицеры собрались на корме, и вид у них был виноватый. Хорнблауэр переводил взгляд с одного на другого. с Джонса на Стила, с Карслейка на Сильвера, вахтенного штурманского помощника. Джонс, как старший, вышел вперед и доложил:
— Простите, сэр.
— В чем дело, мистер Джонс?
— Простите, сэр, у нас была дуэль.
Никогда не угадаешь, что следующее обрушитсянаголову капитану. Это могла оказаться чума, или сухаягниль корабельной древесины. Судя по поведению Джонса, не только произошла дуэль, но и кто-то пострадал.
— Кто дрался? — спросил Хорнблауэр.
— Доктор и мистер Маккулум, сэр.
Ладно, можно найти другого врача, в крайнем случае вообще без него обойтись.
— И что же?
— У мистера Маккулума прострелено легкое, сэр. Господи! Это совсем другое дело. Пуля в легком — почти наверняка смерть, а что, скажите на милость, делать без Маккулума? Его прислали из Индии. Чтоб привезти ему замену, потребуется года полтора. Обычный человек с опытом аварийно-спасательных работ не подойдет — нужно, чтоб он умел обращаться с цейлонскими ныряльщиками. Хорнблауэр с тошнотворным отчаянием думал — неужели кому-нибудь когда-нибудь так не везло, как ему? Прежде чем снова заговорить, он сглотнул.
— Где он сейчас?
— Мистер Маккулум, сэр? В госпитале на берегу.
— Он жив?
Джонс
— Да, сэр. Полчаса назад он был жив.
— Где доктор?
— У себя внизу, сэр.
— Пусть придет сюда. Нет, подождите. Я пошлю за ним позже.
Хорнблауэр хотел подумать — он хотел подумать спокойно. Ему надо пройтись по палубе — это единственный способ снять непомерное напряжение. Ритмичная ходьба помогает привести в порядок мысли. На тесной палубе толклись свободные от дел офицеры, а в крохотную каюту идти было бессмысленно. Тут Хорнблауэр снова отвлек Джонс.
— Мистер Тернер прибыл на борт, сэр.
Мистер Тернер? Тернер? Ах да, штурман, знающий турецкие воды. Он выступил вперед — старый, морщинистый с какими-то бумагами в руке — видимо, это приказы, направляющие его на «Атропу».
— Добро пожаловать, мистер Тернер. — Хорнблауэр принуждал себя говорить сердечно, но про себя гадал, придется ли ему воспользоваться услугами мистера Тернера.
— Ваш покорный слуга, сэр, — со старомодной учтивостыо произнес Тернер.
— Мистер Джонс, устройте мистера Тернера.
— Есть, сэр.
Ничего другого ответить Джонс не мог, как ни трудо для исполнения отданный ему приказ. Но он колебался намереваясь сказать что-то еще — видимо, хотел обсудить не поселить ли ему Тернера на место Маккулума. Хорнблауэру решительно не хотелось это выслушивать, пока он не принял окончательного решения. Закипавшее в нем раздражение побудило его действовать с самодурством, характерным для капитанов старой школы.
— Убирайтесь вниз, все! — рявкнул он. — Очистите палубу!
Офицеры смотрели на него так, словно не расслышали, хотя не слышать они не могли.
— Уйдите вниз, пожалуйста, — сказал Хорнблауэр. «Пожалуйста» ничуть не смягчило его грубое требование. — Вахтенный штурманский помощник, проследите, чтоб на палубе никого не было, и сами не попадайтесь мне под ноги.
Офицеры ушли вниз, как приказал капитан, который (судя по тому, что рассказали матросы с гички) чуть не повесил дюжину французских пленных единственно ради своего удовольствия. Так что он остался на шканцах один, и ходил взад-вперед, от гакаборта к бизань-мачте и обратно в быстро сгущающихся сумерках. Он ходил быстро, резко поворачиваясь, снедаемый раздражением и тоской.
Надо решать. Проще всего доложить Коллингвуду и ждать дальнейших распоряжений. Но когда еще с Мальты отбудет судно с депешами для Коллингвуда, и скоро ли прибудет ответ? Не раньше чем через месяц. Ни один мало-мальски стоящий капитан не станет месяц держать «Атропу» без дела. Можно представить себе, как это понравится Коллингвуду. Если самому отправиться на поиски вице-адмирала, то встают те же возражения. И как он явится Коллингвуду на глаза вблизи Тулона или Ливорно, или куда там еще превратности войны забросят эскадру, когда ему надлежит быть в двух тысячах миль оттуда? Нет, ни за что. По крайней мере, два варианта он исключил.