Хорнблауэр и «Отчаянный»
Шрифт:
– Вот одна с подветренной стороны от рифа, сэр, – сказал Буш.
– Что она там делает?
– Омаров ловит, сэр, – доложил Буш. – По-моему, они выбирают верши, сэр.
– Да?
Дважды в жизни Хорнблауэр ел омаров. Оба раза это было в те горькие дни, когда он, вынуждаемый голодом и холодом, подвизался профессиональным игроком в Длинных комнатах. Богатые люди иногда приглашали его поужинать. Он неожиданно осознал, что этот ужасный отрезок его жизни кончился всего две недели назад.
– Я думаю, – медленно сказал Хорнблауэр, – что хотел бы съесть сегодня за ужином омара. Мистер Пул! Подойдите немного поближе к рифу. Мистер Буш, я был бы премного вам обязан,
Контраст между этими днями и теми был разительный. Сейчас стояли золотые апрельские дни – странное, неустойчивое время между миром и войной. Напряженные дни, когда Хорнблауэр болтал с капитанами рыбачьих суденышек, обменивая золотые монеты на небольшую часть их улова. Он тренировал команду, пользуясь случаем изучить характер «Отчаянного». Он заглядывал в Гуле, следя, как идет подготовка французского флота. Он изучал Ируазу – подходы к Бресту, иными словами – ее приливы, отливы и течения. Наблюдая движение судов через нее, Хорнблауэр все больше узнавал о трудностях, с которыми столкнулось французское правительство.
Бретань – бедная, неплодородная и малонаселенная провинция, задворки Франции, и дороги, связывающие ее с центральной частью страны, оставляют желать лучшего. Ни судоходных рек, ни каналов. Неимоверно громоздкие материалы, требуемые для оснащения флота, невозможно доставить сушей. Артиллерия для корабля первого класса весит двести тонн. Пушки, якоря и ядра можно перевезти из бельгийских кузниц только морем. Грот-мачта корабля первого класса имеет сто футов в длину и три в диаметре – ее может перевезти только судно, мало того, только специально оборудованное судно.
Чтобы укомплектовать бесполезно стоящий в Бресте флот, потребуется двадцать тысяч матросов. Моряки – те, которых удастся найти, – если не отправить их морем, вынуждены будут прошагать сотни миль из торговых портов Гавра и Марселя. Двадцать тысяч человек нуждаются в одежде и еде, причем и то и другое должно быть вполне определенное. Мука, чтобы печь сухари, быки и свиньи, чтобы приготовить солонину, бочки, в которых ее хранить, – откуда все это возьмется? И подготовка провизии тоже дело не одного дня.
Кораблям, чтобы выйти в море, понадобится провианта на сто дней – стало быть, надо накопить два миллиона рационов сверх того, что будет потребляться ежедневно. Потребуются сотни каботажных судов – Хорнблауэр наблюдал, как непрерывный поток их движется к Бресту, огибая Уэссан с севера и мыс Ра с юга. Если начнется война – когда начнется война, – делом Королевского флота будет преградить им путь. В особенности же это будет делом легких судов – делом «Отчаянного». Чем больше Хорнблауэр о них разузнает, тем лучше.
Эти мысли занимали его и в то утро, когда «Отчаянный» вновь проходил мимо Паркэ, чтобы заглянуть в Брест. Ветер дул с юго-востока, и шлюп шел в бакштаг под марселями. Рассвело, утро было ясное и холодное. На салингах стояли впередсмотрящие. С фор- и крюйс-салингов почти одновременно крикнули:
– Эй, на палубе! Из пролива выходит судно!
– Фрегат, сэр! – Это Буш дополнил слова Чизмена.
– Очень хорошо! – крикнул Хорнблауэр в ответ.
Может быть, появление фрегата не имеет никакого отношения к маневрам «Отчаянного» в Ируазе, но вероятнее противоположное. Хорнблауэр оглядел шлюп – матросы драили палубу, но в пять минут можно все переменить. Он в мгновение ока может подготовить корабль к бою или поставить все паруса.
– Так держать, – скомандовал он рулевому. – Мистер Карджил, будьте любезны поднять флаг.
– Вот он, сэр, – сказал Проуз.
В подзорную трубу Хорнблауэр
– Мистер Буш! Я попрошу вас спуститься, как только закончите наблюдения.
– Есть, сэр.
«Отчаянный» медленно двигался прежним курсом. Бессмысленно было бы ставить дополнительные паруса, делая вид, будто он ни в чем не замешан. Французское флотское начальство из десятка источников уже наслышано о его дозоре.
– Вы ведь не собираетесь им доверять, сэр?
Это Буш, он спустился на палубу и немного волновался. Волнение никак не отразилось на невозмутимой манере лейтенанта, но его обнаруживал сам факт, что Буш осмелился прямо высказать совет.
Хорнблауэр не хотел убегать. Он имел все преимущества – «Отчаянный» находится с подветренной стороны от фрегата, может в любой момент поставить все паруса и двинуться в сторону открытого моря. Но Хорнблауэр не хотел этого делать. Он был твердо уверен, что в таком случае француз последует за ним и с позором будет гнать до самой Атлантики. Смелый шаг поднимет дух команды, произведет впечатление на французов и – это главное – рассеет неуверенность Хорнблауэра в себе. Это – проверка. Инстинкт советовал быть осторожным, но он убеждал себя, что осторожность – лишь прикрытие для трусости. Трезвый расчет внушал, что опасаться нечего, страх говорил, что французский фрегат замышляет подойти на расстояние выстрела и уничтожить «Отчаянный». Надо действовать согласно расчету, отбросив страх, но Хорнблауэру хотелось бы только, чтобы сердце не билось так лихорадочно, чтобы ладони не потели так сильно, чтобы по ногам не бегали мурашки. И чтобы Буш не стоял так близко, мешая пройтись по шканцам. Тут он сказал себе, что все равно не смог бы шагать взад-вперед, показывая всем и каждому свою нерешительность.
Сегодня каботажные суда потоком шли из Бреста, пользуясь попутным ветром – будь война уже объявлена, они бы на это не решились. Хорнблауэр говорил с капитанами трех разных рыбачьих судов, и ни один из них ничего не слышал о войне. Возможно, все они участвуют в заговоре с целью развеять его опасения и заманить в ловушку, но уж очень это маловероятно. Если бы новость о начале войны достигла Бреста всего час назад, фрегат не успел бы подготовиться к выходу в море и пройти Гуле. С другой стороны, рассуждения Хорнблауэра подтверждало то, что, даже если война не объявлена, французское флотское начальство будет действовать именно так. Услышав, что наглый британский шлюп курсирует возле Бреста, они должны были собрать по всем кораблям достаточно матросов для одного фрегата и послать этот фрегат, чтобы тот отпугнул британцев. Хорнблауэр не должен этого допустить – ветер может оставаться таким не один день, и тогда «Отчаянному», чтобы продолжить наблюдения, придется долго лавировать обратно.
Фрегат был виден уже целиком – в подзорную трубу Хорнблауэр видел его до самой ватерлинии. Он был большой; в борту виднелось двадцать крашеных портов, не считая пушек на шканцах и полубаке. Восемнадцатифунтовки, скорее всего, вдвое больше пушек, чем у «Отчаянного», общий вес ядер при бортовом залпе больше в четыре раза. Но пушки не выдвинуты: Хорнблауэр поднял подзорную трубу, чтобы осмотреть реи. Он напрягал глаза – сейчас надо полагаться не только на расчет, но и на зрение. Он был уверен в том, что увидел. Фока-рей, фор-марса-рей, грота-рей, грот-марса-рей – все они не укреплены цепными боргами. Если бы фрегат был готов к бою, такую предосторожность не упустили бы. Они не собираются драться. Это не западня.