Хорошая девочка. Версия 2.0
Шрифт:
А в глазах у мужа злость.
— Нечего нам возвращать, Саша. Думаешь, я тебе прощу тот раз перед Новым годом или в одну постель с тобой лягу после этой, простигосподи, Лидочки?
— Бред все это. Глупости. Я ошибся, но так бывает. И вообще, ты моя жена и делаешь, как я скажу, — у него и тени сомнения нет, что так и будет.
Знает воспитательные установки мамочки моей.
Теперь скриплю зубами я.
— Раз тебе так важно, чтобы твоя жена делала то, что ты скажешь, то женись на своей секретарше.
Александр перехватил меня за плечи, склонился почти к самому лицу. И шепчет так, недобро:
— Рита, я ведь не буду долго уговаривать. Ты не хочешь по-хорошему? Я же могу тебя заставить. Руслан — мой сын. Останется со мной, как тебе поворот?
Стараюсь максимально от него отодвинуться. Места для маневров очень мало.
— Как незаметно подобрался Альцгеймер, надо же. Сын он три года уже как мой. А при разводе родителей столь взрослый ребенок сам решает, с кем из них он будет проживать. Давай спросим его сейчас? — не хотела же Руса впутывать, но здесь мне одной очень уж неуютно.
— Этот сопляк тебе всегда был важнее и дороже меня.
О, полезли обиды. Сейчас во всем окажется виноват сын. Вот что ущемленное самолюбие с мужиками делает.
— Сейчас замер. И не смей говорить про ребенка гадости.
— Какой он тебе ребенок, лось здоровенный. Хотя тебе, пустышке, и такой сгодится же?
Режет словом.
Больно.
Так больно, что не вздохнуть.
— А ну отпустил ее. Отвали от мамы, пока я тебе руки не переломал, — злющий Рус возник за спиной Саши внезапно. Дернул его за плечо и буквально отшвырнул в сторону кухни.
— Мам, ты как? Он ничего не успел, кроме как угрожать?
Выдохнула.
Он-то нет, а я вот успела напугаться, оказывается.
Ничего так зажег привычный муж.
— Тише-тише. Все нормально со мной, — неправда, но сойдет сейчас. — Давай уже поедем. Не могу здесь находиться.
В спину прилетает резкое:
— Выйдешь отсюда — пожалеешь, Рита. Больше по-хорошему просить не стану.
— Да ты и так не сильно утруждался, знаешь ли, — криво усмехнулась, скрипнув зубами от злости теперь на себя.
Вытолкнула ногой, стоящий на пороге кабинета, чемодан в прихожую:
— Я тебе все сказала.
Руслан ждал у входной двери с одной, но большой, сумкой на плече.
— А где?
— Не волнуйся. Потом все расскажу, — подхватил меня под руку ребенок, увлекая к шкафу с верхней одеждой.
Накинула куртку, надела шапку, взяла перчатки, телефон, ключи.
В распахнутую дверь выехали два чемодана, портфель с документами, сумка и сын — результат десяти лет брака.
Внезапно.
И в прихожей, будто нарочно, анисом смердит.
Детство. Болезнь. Безысходность. Смирение.
Жуть.
Глава 46
Молодая
'Мне не к лицу и не по летам…
Пора, пора мне быть умней!
Но узнаю по всем приметам
Болезнь любви в душе моей…'
А. С. Пушкин
Иногда, мне кажется, что Нинок — ведьма.
Появляется хоть лично, хоть в телефоне, но именно тогда, когда все горит, болит или уже совсем край, а я и не в курсе.
Вот и сегодня так.
Стараясь удержать в руках бразды правления собственной жизнью, я сформировала новый распорядок дня. Теперь уже для меня и сына.
Нам пока обязательно нужно расписание или перечень дел на день, чтобы контролировать свою жизнь и чувствовать себя в безопасности. Сильно штормит вокруг. Надо за что-то держаться.
Поэтому я начала с простого.
Что у нас из обязательного?
Покормила завтраком и отправила спозаранку сына в школу новым маршрутом. Напомнила правила безопасности. Дождалась контрольного фото.
Переговорила с Олечкой про обстановку на кафедре и мой маленький больничный.
Прочла в почте неожиданное письмо от Влада: «Душа моя, как ты себя чувствуешь? Не могу до тебя дозвониться. Но Руслан меня успокоил и сказал, что ты в порядке. Я очень рад вашему переезду. Прошу тебя, дождись моего возвращения, и мы все решим. Во всем разберемся. Надеюсь привезти тебе сюрприз. Люблю. Твой В.»
Поплакала. Посмотрела на себя в зеркало. Поплакала еще. Возжелала реанимационных процедур.
Полежала с масочкой в ванне, попивая кофе. Вспомнила, как в период медового месяца с Сашей ездили в тайский спа-салон на курс процедур для двоих.
Снова поплакала.
Съела трюфель. Нет, пару. Запила эту волшебную сладость второй чашкой кофе и решила, что все к лучшему.
Завернулась в полотенца и плед. Улеглась на диван. Расслабилась, немного согрелась.
Рыдать перестала.
От обиды, конечно же.
Только жалость к потерянным годам, да… только лишь она.
Ну, и еще ваниль, зараза.
Хоть я и отмылась вроде, и кофе наварила столько, что на всю квартиру разлился аромат свежемолотого зерна, но нет! Где-то эта «абсолютная ваниль» из аромалампы притаилась и… пахнет.
А тут в телефоне ведьминский привет:
— Не знаю, до чего ты там дошла сама, но надеюсь, что стадии отрицания и гнева уже пройдены.
— Бери выше! — фыркнула гордо. — Я сама добралась аж до депрессии. Лежала сейчас в ванне, глядела в окно, плакала, что масло в лампе ванильное…