Хорошая примета
Шрифт:
Глаза закрылись и череда громогласных взрывов будто вышибла из меня остатки рассудка.
Я занесла руку, схватила его за волосы и потянула вперед. Белая жилистая шея застыла перед глазами. Я облизнула губы и жадно укусила его в ответ, сразу ощутив во рту сладковатый привкус сочных спелых яблок. Тихомир опустил руки, оперся на парапет и хрипло застонал.
Горячее дыхание скользило по лицу, влажную шею покалывало и дышать беззвучно стало невозможно. Хотелось взорваться с фейерверком от смущения, а в следующую секунду остаться с его дыханием и рыком в голове до самого
Лучше бы мы просто поцеловались…
Канонада фейерверков стихла. Я стащила руку с седой головы, и всмотрелась заплывшими глазами в молнии кранов. Меня трясло, как от ворвавшегося под одежду мороза. Вот выдали… Чтоб мою больную голову. Сама невинность!
Тихомир опять меня стиснул и установил голову на затылок. Он тоже подрагивал, но даже не думал ослаблять хват, и пусть лучше так, чем мое лоснящееся ошалелое лицо на переднем плане!
— Извини, — сказал он. — Я не думал, что так получится.
— А как ты думал, получится?..
— Если честно, я думал, в лучшем случае, тебе будет смешно.
— Обхохочешься.
— Но вышло еще лучше, хоть и не смешно, — кивнул он, стукнув меня подбородком по голове.
Спустя пару минут дрожь прошла, Тиша меня отпустил, зарылся в сумку и в его руках сверкнули очки. Овальные, в широкой ярко-красной оправе и толстыми желтоватыми линзами. Когда он нацепил их на нос, его глаза сразу стали меньше. Сильные диоптрии искажают, и не удивительно, если это одна из причин, по которой он их не носит.
— Значит, у тебя есть очки.
Тихомир огляделся и потащил меня за рукав поближе к фонарю:
— Есть, конечно. Они у меня всегда с собой, всякое бывает.
— И даже когда пришлось удерживать меня за капюшон?
— Не лыбься, я бы их тогда и под дулом пистолета не надел.
— А теперь, значит, не стесняешься?
— Нет. Иди сюда, — поставил он меня под фонарь и положил руку на лоб. — Шею покажи мне, Мила.
Я послушно склонила голову и наконец-то поняла, что происходит. И почему я об этом даже не подумала? Явись я домой со следами зубов на шее, потом во век не отбрехаюсь! Укусил-то он меня пусть и в шутку, кто же знал что так серьезно получится, поверит только в это кто-нибудь вряд ли.
И что здесь веселого вообще, когда так приятно… Но если он был к такому не готов, значит никого еще не кусал. Сплошь хорошие новости!
— Ну? — шепнула я, когда Тихомир хмурясь блуждал по моей шее взглядом вот уже минуту.
— Тихо. Запрокинь голову, — стукнул он мне пальцем по лбу. — В крайнем случае, пластырь купим эвкалиптовый. Скажешь, горло болит.
— Отличная идея…
— Чисто, — Тихомир встал под фонарь, расстегнул воротник и отвернул голову. — Внимательно только.
Я присмотрелась. Венки морозными узорами разошлись по белой шее, в груди опять вспыхнуло, живот заныл.
— А тебе-то что, — мямлила я. — Вроде парни подобным даже гордятся…
— Обязательно, только никто мне не поверит, что это твоих зубов дело.
— Хорошие новости, — усмехнулась я. — Нет у тебя ничего.
Девочка в сарафане и кокошнике на такое не способна, действительно. И где стыд потеряла? Аж весело
Мы вернулись на площадку. Ощущение, что после такого он просто обязан на мне жениться зиждилось в воспаленной от счастья голове. И вроде бы ну укусили мы друг друга, и ничего такого, но теперь я не могла спокойно слушать, как он дышит, а делает он это всегда громко и волчий слух мне не нужен. Каждый сиплый вздох теперь отзывается трепещущими воспоминаниями, и вот надо было аж застонать! Тогда это казалось не так уж и интимно, а теперь рассудок остывал и крупинками собирался красный тревожный огонь.
Смешного мало, еще и добавки хочется. Этот же наверняка расслышал мои стоны даже сквозь грохот, не зря одним укусом ограничиваться не стал, и рычать с удвоенной силой начал. Я хлопнула себя по щекам. Ну и черт бы с ним, подумаешь! Это не краткое содержание, а аннотация! Она для того и нужна, чтобы завлечь.
Тихомир встал рядом и прилег на парапет, опираясь на локти:
— Сначала я очень хотел второе свидание или третье, а теперь готов только на «первые» и ходить.
Я поджала губы и улыбнулась. Вот вроде чопорный, а как скажет, так хоть вой от радости. Может в этом и прикол этого «редко, но метко»? Ведь куда приятнее, чем мелкие брызги сопливых речей постоянно.
Тиша чихнул и потер нос. С реки потянуло гарью.
— Пошли отсюда. Может в парке не так сильно пахнет.
— Давай до восьми постоим, — сказал Тиша, приглаживая свою растрепавшуюся шкуру.
— Тихомир, я чего-то не знаю? — уставилась я.
Волк нахохлился и свесился с парапета, ненавязчиво уходя от моего вопросительного взгляда.
— Там наших целая орава, — шепнул он. — Данияр Лияне предложение сделал. Так что скоро на свадьбу пойдем, она сказала “да”.
— Правда?! — я обернулась и приложила руку козырьком, хотя рассмотреть отсюда другой конец вряд ли возможно даже с орлиным зрением. — Это они фейерверки запускали?
— Да.
— И ты знал, что они будут делать это ровно в семь?..
— Да.
— Очень инетресно, — вытаращилась я. — Я не люблю фейерверки, ты не любишь их еще больше, могу я узнать сакральный смысл этой затеи?
— Все остальные очень любят фейерверки.
— Только не говори, что мы стоим на променаде, недалеко от “помолвки”, чтобы ты смог меня обнять, пока они нечисть распугивают своими счастливыми залпами и собирают на себе внимание?..
— Да.
Я прыснула. Серьезно?! Привел меня сюда, под благостный любовный фон, который всегда витает вокруг колец, поближе к шуму, и все для того чтобы просто обнять?!
— Тихомир, я не поняла. А мы как свадьбу справлять будем? В окружении петухов по раннему утру?! — взвизгнула я и тут же зажмурилась от ужаса.
Какая, чтоб тебя, свадьба… Сдурела?! Сейчас он тебя скинет отсюда за такое кощунство!
Тиша вытаращился на реку и медленно перевел на меня взгляд.
— Я, вообще-то, думал, пары благословений, трех волхвов и запрета на съемку будет достаточно, но твоя идея нравится мне куда больше, — парень вернул взгляд к реке и надул щеки. — И почему я даже не подумал о курятнике?