Хорошее поведение
Шрифт:
– Конечно,- согласился Дортмундер.- Было бы замечательно убраться вдвоем отсюда, но… Ну, это не входило в мой план.
Она изобразила пантомиму «выстрел из оружия».
– Да-а, те парни,- снова согласился он.- Я не знал, что они будут там, я думал, что просто проникну через Маркграф сюда поздно ночью, заберу тебя, и мы спустимся вниз.
Она скрестила руки на груди и очень медленно покачала головой.
– Ну, сейчас я это уже знаю,- сказал он.- Кто эти парни?
Она промаршировала на месте и отдала честь.
– Армия. Он направляются куда-то в Южную Америку с целью вооруженного переворота?
Она кивнула.
– Твой
Она вполне реалистично изобразила рвотный рефлекс над унитазом.
– Эти солдаты, охранники из службы безопасности и охрана на этом этаже являются преградой на нашем пути к свободе.
Она кивнула опять, видимо соглашаясь с мрачной перспективой.
– Они будут искать меня,- сказал Дортмундер,- и…- Внезапная мысль, поразила его.- О, Боже! Я надеюсь, они не нашли моих друзей!
Вопрос?
– Что тут можно сказать,- начал он,- несколько ребят, с которыми я работаю.
В ее глазах появилась надежда и радость, она ткнула в себя.
– Ну, не совсем,- огорчил он ее.- На самом деле, я единственный поднялся сюда, чтобы, гм, спасти тебя.
Забавно нахмурившись, она направила палец в пол.
– Ну, чем они сейчас заняты,- начал Дортмундер, хмыкая и покашливая,- они вроде… Ну, они выполняют другие пункты плана.
Нахмурившись, она обдумывала что-то и, так и не придя к какому-то заключению, просто сделал один одобрительный кивок головой. Она подняла палец вверх, чтобы привлечь его внимание, затем на цыпочках подошла к раковине, посмотрела в обе стороны, стащила мыльницу, спрятала ее подмышкой и пошла крадучись обратно, потом остановилась и подняла вопросительно бровь.
– Да-а,- признался, наконец, Дортмундер.- Они, э-э, воровство. Именно этим мы занимаемся. Чтобы проникнуть в здание, я был вынужден воспользоваться их помощью, вот и все.
Она неодобрительно помахала перед ним пальцем. Дортмундер ответил:
– В любом случае, у всех на эти дни есть страховка, верно?
Она задумалась, потом вдруг широко улыбнулась.
– Что случилось?
Она жестами изобразила, как подбрасывает унитаз, а затем как раздают долларовые купюры.
– Ты имеешь в виду, что твой отец компенсирует любой ущерб в этом здании?
Убедительный кивок.
Дортмундер с облегчением произнес:
– Тогда все нормально.
Она снова задумалась и сделала движение вверх-вниз, как качели одной рукой, что означало двусмысленную мораль. Дортмундер мог согласиться с ней. Для него нравственная неоднозначность была обыденной вещью.
Внезапно она посмотрела возбужденно на него, показывая на свою голову: «Идея», затем ткнула пальцем в пол и после обеими руками изобразила шаги.
– Ты думаешь, что мои друзья придут за мной?- Дортмундер сопоставил данную мысль и характеры своих друзей.- Ну,- допустил он такую возможность,- они заметят, что я не вернулся. И они не получили бы всю эту прибыль и так далее, если бы не я. И не ты.
Она развела руками: «Итак».
– Возможно, ты права,- сказал Дортмундер, не желая разрушать ее веру в освобождение или вообще в людей, затем добавил:- Как насчет телефона? Мы можем позвонить?
Она покачала грустно головой, и показал жест прослушки.
– Тогда,- произнес он,- та армии рано или поздно все равно уедет в Южную Америку.
Она снова кивнула и подняла руку, затем округлила глаза, а после притворилась спящей и снова
– Они улетают послезавтра, в понедельник,- Дортмундер кивнул.- Конечно, но в здании по-прежнему остается служба безопасности и твои охранники.
Она указала на него и снова изобразила с помощью рук шаги наверх.
– О, конечно, и мои друзья.
Она обратила его внимание на свое запястье.
– В то время…
Закрыв лицо ладонями, она смешно глядело в отверстия между пальцами несколько секунд, затем показала на него.
– Я должен спрятаться…
Ее пальчики «поднимались вверх по лестнице».
– …пока мои друзья не придут сюда.
Широкая улыбка озарила ее лицо и руки поднялись ладонями к небу.
– Все просто. Угу,- и Дортмундер тоже улыбнулся.
33
– Вот, что я вам скажу о Дортмундере,- произнес Тини Балчер.- Он сам по себе.
Армейский отряд в камуфляжах и со штурмовыми винтовками продолжал движение вверх по лестнице. Тини восстановил дыхание, но его лицо по-прежнему оставалось красным с того момента, как он ввалился сюда с ценными предметами искусства стоимостью сто фунтов, которые болтались у него спине. Энди Келп посмотрел на это лицо. Сильного желания спорить с Тини у него не было. Однако он чувствовал, что обязан защитить Дортмундера, тем более, что ни Стэн, ни Хауэи не проявили заинтересованности к высказыванию Тини.
– Ну и дела, Тини,- начал он.
– Хватит,- прервал тот и мрачно посмотрел в сторону Келпа.
Келп замолчал. По правде говоря, он не мог винить Тини, поскольку все, что только что произошло, было как-то связано с действиями Дортмундера наверху в башне. И если Дортмундер намеревался грабить это гнездо шершней, то, в самом деле, он должен был заранее предупредить своих партнеров об этом.
Вот что произошло. Было почти шесть утра, когда они, наконец-то, взломали двери последнего магазина под названием «Kobol & Kobol» на двадцать шестом этаже. Тини загрузил очередную порцию награбленных предметов. Он спустил сотню фунтов в двух пластиковых мешках вниз по лестнице и когда достиг площадки одиннадцатого этажа, то вдруг услышал хлопанье дверей под собой, топот множества ботинок по металлической лестнице и голоса. Все это указывало на то, что в его направлении движется большое количество людей. Он не мог видеть их, но был уверен, что несется целая толпа, что они поднимаются по лестнице в хорошем быстром темпе, что добраться до седьмого этажа, прежде чем эти люди настигнуть его, было абсолютно невозможно.
И он принял единственно правильное решение в данной ситуации – он развернулся и побежал изо всех сил вверх. И поскольку у него не хватило решимости оставить пластиковые пакеты полные добра для этих вновь прибывших гостей, то он помчался с ними на спине с одиннадцатого этажа на двадцать шестой.
И когда он делал поворот на площадке двадцать третьего этажа, то услышал, как сверху спускается вторая толпа людей. Две группы людей зажимали Тини с двух сторон словно тиски. Он преодолевал свои двести двадцать четыре шага с грузом стоимостью сто фунтов так быстро, как только ему позволяла его физическая форма. Тини Балчер переутомился и сильно замедлился, когда достиг двадцать шестого этажа. Ребята снизу были на расстоянии не более двух этажей от него, а сверху - немного дальше.