Хорошее стало плохим
Шрифт:
Я была сильной.
Я была утыкана шипами розы, дымящейся пушечной бронзой и прохладным жаром травы, засасывающей тебя в горло.
Я стала своей женщиной раньше, чем кто-либо другой, и я могла постоять за себя против любого другого. Дрянные девчонки в старшей школе, Крикет, МК Ночных Сталкеров, Жнец и Рэт, даже моя собственная мать.
Боже, но я одновременно любила и ненавидела то, что не смогла выстоять против Дэннера. Что мое тело и душа могли превзойти мой разум и поддаться слезам, потому что большая часть меня знала, что от Дэннера не спрятаться. Не тогда, когда он держал мое тернистое сердце в своих
Всхлип застрял у меня в горле, и я подавилась, пытаясь сдержать его.
Затем рука Дэннера успокаивающе скользнула по моей спине, его глаза молча задавали вопрос, чтобы я могла ответить подходящим образом, она опустилась к краю футболки и медленно, осторожно потянула ее вверх через мою голову. Он швырнул ее на пол, глядя на мое израненное горло, а не на грудь в прозрачном, черном и кожаном лифчике.
— Что случилось с моей девочкой? — снова спросил он, его большой палец мягко провел по порезам, а затем надавил на мою пульсирующую точку, как будто убеждаясь, что я жива и в безопасности. — Скажи мне, чтобы я мог их убить.
Он убьет их. Я видела, как это было написано на его лице, его черты были искажены языческой дикостью, и мне пришло в голову, что Дэннер не в первый раз предлагал мне сделать что-то плохое.
На самом деле, это был даже не сотый.
Он очень долго пытался испортить меня.
Это не должно было быть романтично, его продажность и моя вина, но это было так.
В этом осознании было достаточно силы, чтобы отказаться от контроля и позволить себе быть уязвимой рядом с ним, так что я сказала ему.
О холодном лезвии, вонзающемся в кожу на моем горле. Как сильно рука сжала левую часть моей шеи, так сильно лопнули капилляры, и я уже была в синяках, багровые отпечатки крови от пальцев. О том, как химическая реакция моего тела инициировалась в ответ на калечащий страх, как моему дыханию не хватало кислорода, поэтому мне приходилось дышать тяжело и быстро, но осторожно, чтобы не вдавить трахею в лезвие. Мои мышцы наполнились таким количеством адреналина, что они обожгли меня кислотой, а сердце забилось, отказав и начав снова и снова, каждый раз больнее предыдущего.
Как я продолжала думать о том, чтобы умереть в этой машине после всего, через что я уже прошла, не попрощавшись с семьей и друзьями, так и не побывав с ними по-настоящему.
В этот последний момент он быстро встал, осторожно обхватив меня руками, прежде чем пройти по коридору в затемненную спальню и затем в ванную. Он открыл стеклянную дверь душа, включил воду и посадил меня край раковины.
Осторожно, благоговейно он снял с меня одежду. Мои джинсы были содраны, кончики его шероховатых пальцев скользили по ткани так, что это было щекотно, а затем обжигало, лифчик расстегнулся легким движением его пальцев, и, наконец, мои трусики порвались с таким треском, что это было безболезненно.
Я уставилась на него, когда он отшвырнул кружевную ткань в сторону и снова поднял меня.
— Знаешь, — сказала я ему в плечо, — Я могу ходить.
— Тише, — сказал он, помещая меня под струю горячей воды и закрывая за нами дверь.
Я завороженно наблюдала, как вода пропитывала его черную футболку и джинсы, прилипая к его телу так, что это было как-то горячее, чем его полная нагота.
— Почему ты одет? — спросила
— Не хочу, чтобы ты чувствовала себя некомфортно, — рассеянно пробормотал он, явно сосредоточившись на том, чтобы сделать мне самый расслабляющий массаж головы в истории человечества.
Эти слова одним быстрым движением прорезали заросли лиан и шипов вокруг моего сердца, оставив меня нежной и беззащитной. Я стояла голая под брызгами, красивый, хороший мужчина, моет меня, потому что я нуждалась в платонической любви и заботе, не раздеваясь, потому что я недавно несколько раз подвергалась сексуальным и физическим нападениям, и он был чувствителен к этому.
Я чувствовала себя польщенной, благословленной даже тем, что такой хороший человек заботится обо мне, как будто я этого заслуживаю.
— Это невозможно, — прошептала я, потому что когда я попыталась заговорить, то обнаружила, что это все, на что я способна.
У меня пересохло в горле, в носу болело, и я плакала.
Дэннер услышал, как я икаю, но с достоинством всхлипнул под струей душа, пока не закончил с моими волосами. Он развернул меня, мягко толкнул глубже под воду и начал растирать губкой и гелем для тела, который пах как он. Я смотрела сквозь струю воды, как он сочувственно промокал порезы на моей шее и убирал запекшуюся кровь, отслаивающуюся от моей груди, затем я закрыла глаза, чтобы лучше чувствовать, как он водил губкой по твердым кругам над моей грудью, медленно вращая ее от внешних краев к затвердевшим вершинам. Я задохнулась, когда его рука скользнула вниз по моему животу, и он присел передо мной, подняв одну мою ногу к своему плечу, чтобы иметь неограниченный доступ ко мне. Я чувствовала кончики его пальцев на краю мыльной ткани, двигающимся вверх по моим икрам, под нежной кожей колена к внутренней стороне бедра. Я задыхалась от пара, когда он осторожно по внешней стороне моей обнаженной киски, по моему внезапно занывшему клитору и вниз по другой стороне.
— Лайн, — тихо взмолилась я.
Он поставил одну ногу и поднял другую, придвинувшись ближе к моему телу, так что его нос оказался на нежном стыке моего бедра и паха, а затем начал с этой ноги.
Моя голова с глухим стуком ударилась о заднюю панель позади меня, когда он снова пробрался к моему клитору. — Лайн, пожалуйста.
Он продолжал свое медленное, методичное мытье, его лицо было слишком близко ко мне, и я должна была чувствовать себя неуверенно или неловко. Вместо этого моя кровь казалась расплавленной, обжигающей мои вены и бурлящей в бушующем горне моего сердца.
Губка сильно прижалась к моему клитору, и я зашипела.
Готово, я вплела пальцы в его короткие волосы и жестоко дернула, пока он не посмотрел на меня. Дикое желание вспыхнуло во мне, когда я увидела его расширенные зрачки и румянец на скуле. Слава Богу, он все также хотел меня, даже сломленную и опустошенную.
— Ты мне нужен, — сказала я ему, чувствуя себя обнаженным нервом под скальпелем. Я смогла сделать решительный шаг только потому, что знала, что Дэннер достаточно опытен, достаточно осторожен, чтобы обращаться со мной так, как мне нужно, — Пожалуйста, Лайн, ты заставляешь меня чувствовать себя в безопасности и любимой. Ты мне нужен прямо сейчас. Ты мне давно нужен.