Хорошее время
Шрифт:
— Да. Я просто хотела поспать в палатке и съесть хот-дог, который приготовила сама. Боже, этот дурацкий хот-дог. Я уже даже выбрала палку. — Я смотрю на Винса, потому что эта часть по какой-то причине особенно унизительна для меня, и я никогда никому об этом не рассказывал. — Я нашла эту палочку у себя на заднем дворе, и, по мнению семилетней я, это была идеальная палочка для жарки хот-дога в лагере. Думала, что возьму с собой в лагерь свою собственную палку вместе со спальным мешком, что глупо, не так ли? Я покрасила конец, который собиралась использовать в качестве ручки, розовым блестящим лаком для ногтей и месяц хранила его у себя под кроватью.
—
— Нет. — Я качаю головой. — Весь мой отряд вернулся с походными значками и историями, в которых не было меня. Поэтому мне пришла в голову идея, что если бы у меня был значок кемпинга, это было бы почти то же самое, как если бы я была там.
— Интересно. — Винс кивает, как будто в этой логике есть какой-то смысл.
— У меня был такой брелок: крошечное чучело гориллы, и Мэнди Маршалл умирала от желания заполучить его. Поэтому я обменяла его, свой брелок для ключей, на ее походный значок.
— Деятельная, — улыбается Винс. Мне нравятся маленькие морщинки, которые появляются у него под глазами, когда он улыбается.
— Все шло хорошо, пока на следующем собрании отряда Мэнди не потеряла свой значок.
— Ох.
— Она плакала, и каким-то образом все закончилось тем, что меня выгнали за поведение, неподобающее девочке-скауту. Они сказали, что я не подхожу для них. Мне было семь лет! Хуже всего было то, что она оставила себе мой брелок. Она прикрепила его к своему рюкзаку и носила в школе до конца года.
— Ой.
— Обидно? Я должна была это предвидеть. Она была настоящей сукой с детского сада, но я была ослеплена получением этого дурацкого значка. — Я встаю, ставлю наши тарелки друг на друга и загружаю их в посудомоечную машину.
— Ты только что назвала пятилетнюю девочку сукой? — Теперь Винс смеется.
— Ну, на этом этапе истории ей было семь, но да, я только что рассказала тебе, что в пять лет она уже была сукой. В любом случае, это моя унизительная история о том, как меня выгнали из скаутов. Кстати, они назвали это финансовой пирамидой со значками, что раздражает меня по сей день, потому что это была схема продажи значка, никакой пирамиды не было. — Я заканчиваю загружать тарелки в посудомоечную машину, затем добавляю разделочную доску и нож, которыми Винс пользовался, когда готовил, и ставлю противень в раковину, наполненную на дюйм горячей мыльной водой, для замачивания. Я протираю стойку, тяну время как можно дольше, прежде чем потянуться за конвертом.
Я поднимаю его со столешницы, и он оказывается не таким тяжелым, как ожидала. Знаю, что мы женаты всего сорок восемь часов, но почему-то думала, что это потребует большего объема бумажной работы.
— Привет, — говорит Винс, и я поднимаю на него глаза. — Как насчет поиграть в игру?
Глава 19
— Сыграем? — Он отходит от стола и переходит в мою гостиную, где изучает настольные игры, сложенные на полке под нашим телевизором. Это самый пестрый ассортимент коробок, которые Лидия собрала во время своих набегов на «Гудвилл». На самом деле мы не играли ни в одну из них, но ей нравится их коллекционировать. Обычно в них не хватает деталей, коробки потрепаны и заклеены скотчем. Иногда она покупает одну и ту же игру по несколько раз, чтобы собрать полный комплект деталей для сборки одной игры.
— Что? — Он хочет остаться… и поиграть в настольную игру?
— Как насчет «Скрэббла»?
— Ты не слишком занят? Тебе никуда не нужно? — Я кладу конверт обратно на стойку и внимательно смотрю на него.
Он вытаскивает коробку
— Я не уверена, что там есть все нужные буквы. Там может быть двадцать букв «М» и ни одной буквы «Р», моя соседка по комнате купила, она подержанная.
— Я готов рискнуть. — Он открывает коробку и кладет доску на кофейный столик, затем начинает переворачивать все фигуры лицевой стороной вниз внутри крышки. Отталкиваясь от стола, медленно подхожу к дивану, чтобы присоединиться к нему, не совсем веря, что это происходит прямо сейчас.
Я ставлю самую верхнюю букву и начинаю со слова «АКУЛА». Он улыбается и использует букву «А» в моем слове, чтобы воспроизвести слово «СУМАСШЕДШАЯ».
Приятно сидеть здесь с Винсом. Он спрашивает меня, каково было расти в Теннесси и что привело меня в Лас-Вегас. Я спрашиваю его, каково было расти в пустыне. Мы не ведем счет, просто играем и разговариваем, и это… приятно. Это великолепно.
Я использую букву «М» из «ТУМАНА», чтобы выложить «КИСМЕТ». Это не особенно ценное слово, хотя это не имеет значения, потому что мы не ведем счет, но я все равно очень довольна собой.
— Кисмет, — тихо говорит он, когда я выкладываю буквы.
— Это модное слово для обозначения судьбы! — объясняю ему, думая, что он хочет оспорить мое слово, как он делал, когда я пыталась доказать ему что-то в математике.
Он целует меня.
Я этого не ожидала. В один момент он спокойно смотрит на меня, а в следующий его губы прижимаются к моим. Когда его губы отрываются от моих, я чувствую, что он так же удивлен этим спонтанным поцелуем, как и я. Подушечкой большого пальца он проводит по моей нижней губе, мягко исследуя ее. Затем он снова целует меня, на этот раз ярче. Языки сплетаются, наши руки исследуют тела друг друга. Я притягиваю его голову ближе, мои руки зарываются в его волосы. Он притягивает меня ближе, его рука обхватывает мой затылок.
Затем я сажусь на него верхом, мои колени по бокам от его бедер. Я целую его везде. Брови и челюсть. Провожу языком по его шее и прикусываю мочку уха. Его руки блуждают по моей спине, обхватывают ягодицы и проскальзывают под майку.
Это самый приятный сеанс поцелуев, который у меня был со времен старшей школы, за исключением того, что он лучше, потому что в старших классах я не целовалась со взрослыми мужчинами, которые знали, что делают, и у меня не было собственной квартиры. Одна из его рук прокладывает путь к моей груди, и на самом деле это глупо, что одна эта точка соприкосновения, когда его большой палец касается моего соска, а губы прижимаются к моей шее, заставляет меня чувствовать так много всего. Возбуждение, желание, страсть и взволнованность.
Провожу кончиками пальцев вниз по его шее, прежде чем переместить их ко второй пуговице на его рубашке. Первая была расстегнута, когда он снял галстук, но мне нужно, чтобы было больше его тела. Я расстегиваю две пуговицы на ткани, освобождая достаточно места, чтобы обвести его ключицы, те места, где мышцы шеи соединяются с плечами.
Его рука оставляет мою грудь на короткое время, чтобы задрать майку. Странно, как что-то настолько простое может казаться таким эротичным, когда это делает Винс. Такое ощущение, что моя майка снимается в замедленной съемке, материал скользит вверх по моему животу, его руки заставляют ткань приходить в движение. Мою кожу покалывает от прикосновения пальцев, освобождая мою грудь, я поднимаю руки, чтобы позволить откинуть эту вещь. Мои волосы волной падают мне на спину, щекоча кожу.