Хороших людей все меньше
Шрифт:
Сейчас настал момент, когда Альберт хотел признаться Мартине. Она, похоже, была к этому готова и, видимо, хотела сделать то же самое.
– Марти… ты знаешь. Мы с тобой знакомы совсем недолго.
– Оу, Альберти, я рада проводить с тобой время и…
Тут послышались шорохи.
– Черт, придется прервать наш разговор. Давай на третий. – В голосе Мартины слышался неподдельный страх.
Они быстро поднялись на третий этаж, на котором располагался запасной выход. Они пулей нырнули в него. Альберт начал спускаться по тонкой и неудобной до невозможности лестнице.
– АЙ!
Мартина поскользнулась и чуть не упала. Альберт поймал ее.
– Марти, ты как?
– Нога, ай, больно!
– Идти сможешь?
– Дума… ай… думаю, что да.
Кое-как они доковыляли до медпункта, там они соврали, мол Мартина подвернула ногу об корень. Мартине перебинтовали ногу. Видимо, в лагере не были готовы к каким-либо травмам, ведь кроме Нурофена и Оксибутинина в распоряжении
После они вернулись в отряд. Провести время вместе им не представлялось возможным, поскольку всех уже готовили к походу в кинотеатр, что довольно странно, ведь еще только два часа дня. Да и обед сегодня почему-то отменили, что злило Альберта и Мартину, но не остальных. Оказалось, что финансирование лагеря было очень сильно урезано. Об этом Альберт узнал от Андрэ. Последний, разумеется, ничего против не имел, считая, что подобные меры необходимы для победы.
В кинотеатре все уселись в ожидании мероприятия, но то, что случилось, никто не ожидал. В коробку неожиданно ворвался Джордж Сондлер со свертком ткани в руках. Альберт сразу определил этот сверток – тот самый флаг, который он упорно вешал и за который получил самую приятную похвалу на свете. Он перевел взгляд на Мартину, она буквально пылала от ярости, хоть и пыталась не поддаваться эмоциям. Но Альберт уже слишком хорошо знал ее, чтобы не заметить злость и ненависть в ее глазах. Мгновение и на них выступили еле заметные слезы.
Конец ознакомительного фрагмента.