Хороший день для настоящей свадьбы
Шрифт:
Желудок урчит, напоминая, что я не ела с самого завтрака, и я задаюсь вопросом, заходил ли ко мне Алекс, чтобы позвать на ланч, или он все еще по-прежнему злится, потому что я не подчинилась его приказу и не появилась у него. Ужин здесь обычно происходит около восьми, насколько я могу помнить, поэтому встаю, переодеваюсь в желтый сарафан. Делаю легкий макияж, только начинаю расчесывать волосы, как раздается тихий стук в дверь моей спальни.
Желудок на секунду трепещет, но потом я понимаю, что если бы это был Алекс, он бы воспользовался смежной дверью. Возбуждение переходит в любопытство.
— Я подумала, не захочешь ли ты прогуляться со мной перед ужином, — говорит она с улыбкой.
— О да, с удовольствием, — отвечаю я. — Только минутку.
Бабушка кивает и улыбается. Она быстро прониклась ко мне, и мне очень нравится проводить с ней время. Я также думаю, что свежий воздух пойдет мне на пользу после дня, проведенного взаперти в комнате.
Она опирается на трость, другой рукой берет меня под локоть. Она идет медленно, но уверенно, и мы медленно спускаемся по лестнице, проходим через столовую, оранжерею и выходим в сад.
Бабушка ведет меня в противоположную сторону к конюшням, и я оглядываю дом с этой стороны. Он, действительно, одно из самых впечатляющих зданий, которые я когда-либо видела, сохранился в очень хорошем состоянии. Бабушка замечает, как я осматриваю дом, и улыбается.
— Он в довольно хорошем состоянии, учитывая, что ему почти пятисот лет, не так ли, — замечает она.
— Вау. Я знала, что он старый, но понятия не имела, что ему уже полтысячелетия. Он в отличном состоянии.
— Этот дом передавался в семье из поколения в поколение. Вместе с богатством, необходимым для ухода за таким домом. Вернее, командой сотрудников, которые знают, как это делается, — она улыбается, и неудержимый блеск возвращается в ее глаза.
Я смеюсь вместе с ней, а она продолжает:
— Уверена, что некоторые из моих старших предков не одобрили бы изменений, которые я совершила, но они были необходимы. Я выросла в прекрасном доме, но он был словно из темных веков. Дом остро нуждался в электричестве, газе и современной сантехнике. Это была огромная работа. Кое-кто сказал бы, что это мужская работа, но мой брат был слабым человеком, поэтому я взяла эту работу на себя. Это была нескончаемая морока, безумно дорогая — не дать старым домам прийти в негодность.
Я с любопытством смотрю на нее. Чем больше я узнаю бабушку, тем более очаровательной она становится в моих глазах. Она определенно является матриархом семьи. Все ее уважают и делают то, что она говорит, но на самом деле бабушка является нечто большим для семьи и этого места. Она умна, и даже сейчас я представляю, как было бы чертовски трудно пустить ей пыль в глаза. Если, конечно, это не то, во что она хочет верить. Например, как ее любимый племянник нашел любовь — женщину. Я чувствую, как меня снова охватывает чувство вины, но, как всегда, напоминаю себе, что я здесь для того, чтобы сделать старую женщину счастливой, возможно, исполнить ее последнее желание.
— Вы, должно быть, очень любите этот дом, — тихо говорю я.
— Да. Был только один раз, когда мне захотелось уехать. Когда умер мой муж. Мне тогда тоже хотелось умереть. Долгие годы я горевала, носила траур, ходила по этим
— О, я уверена, что это неправда, — выдыхаю я.
Бабушка криво усмехается.
— О, я уверена, что это правда, потому что так оно и есть. Похоже, им пришлось довольно долго ждать. — Она подмигивает мне, и я не могу не рассмеяться над ее здоровым юмором. Я почти уверена, что она говорит о Ледяных сестрах, хотя я решаю не уточнять. Хорошо, что она понимает ситуацию.
— Не могу сказать за остальных членов семьи, но Алекс очень по-доброму, с любовью отзывается о вас, и я знаю, что он искренен в своих чувствах к вам.
Не знаю, почему я испытываю необходимость защищать Алекса. Хотя сама успокаиваю себя, говоря, что тем самым пытаюсь успокоить бабушку, чтобы она понимала, что у нее есть, по крайней мере, один член семьи, который ее любит, но я не уверена, что это настоящая причина, по которой я ей это говорю. Будто чувствуя себя виноватой за наш обман, но при этом убеждаю себя, что цель оправдывает средства. Ну и что, если мы обманываем ее, мы же никому не причиняем зла, она счастлива, а это самое главное.
— А почему? Как ты думаешь, он мой любимый внук? — Шутит бабушка, а потом громко хохочет.
Я присоединяюсь к ее смеху. Кто может обвинить ее за то, что она благоволит к определенному члену семьи, который не просто ждет ее смерти, чтобы забрать дом и деньги?
— Знаешь, я всегда боялась, что Алекс не найдет себе хорошую женщину. Я имею в виду, что он красивый, но такой замкнутый. Ему необходима была особенная девушка, которая смогла бы увидеть, что скрывается за его суровой внешностью. Знаешь, он не всегда был таким. Когда он был моложе, он всегда улыбался, всегда смеялся. Но потом его родители умерли, и он изменился. В одночасье он стал чужим. Он был так зол на весь мир. Он избрал путь, которого я не пожелала бы своему врагу. Это был очень трудный период.
Ее глаза затуманиваются воспоминаниями о том времени.
— Я думала, что мы его потеряли. Каждый вечер, перед тем как лечь спать, я молилась, чтобы ни один полицейский не постучал к нам в дверь и не сказал, что его убили. Я была в таком отчаянии, что платила специальным людям, чтобы они следили за ним. Я была так напугана, но Бог был милостив. Он оберегал его. И теперь он — мужчина этой семьи.
Она улыбается мне.
— Не говори никому, что я тебе это рассказала, но, когда Антон решил, что готов попросить руки Петры, он не пошел к ее отцу за разрешением. Он пошел к Алексу. И знаешь, что сказал ему Алекс? Он сказал Антону, что Петра — взрослая женщина, которая может сама принимать решения, и Антону не нужно его разрешение. Ему нужна была Петра.