Хороший немец

Кэнон Джозеф

— А мы здесь не для того, чтобы делать деньги, — тихо сказал Мюллер.

— Ну да, мы здесь, чтобы их тратить, — ответил Бреймер — впрочем, любезно. — Судя по положению дел, у нас на шее целая страна, а счет подписывает американский налогоплательщик. Замечательный получился мир.

— Мы не можем оставить их голодать.

— Насколько я вижу, здесь никто не голодает.

Мюллер повернулся к нему; лицо серьезное и благодушное — судья Гарди поучает Энди:

— Официальный рацион — тысяча пятьсот калорий в день. На практике — тысяча двести, иногда меньше. Чуть больше, чем в лагерях. Люди голодают. —

Его голос, отчетливый и экономный, как прямоугольники Рона, заставил Бреймера прикусить язык. — Если только не работают на нас, — спокойно продолжал Мюллер. — Тогда они получают каждый день горячую еду и все окурки, которые сумеют раздобыть. — Пауза. — Вот их вы и видите.

Джейк взглянул на слугу, бесшумно убиравшего тарелки, и впервые заметил, как у того из большого воротника торчит тонкая шея.

— Никто никого не желает голодом морить, — сказал Бреймер. — Я не безжалостный миротворец. Не в пример этому чокнутому Моргентау из Минфина. [26] — Он посмотрел на Томми: — Кстати, один из этих ваших антимонопольных деятелей. Хочет сделать из них фермеров, все разломать к черту. Я ничего глупее не слышал. Ну, у таких людей свои цели и задачи.

— У каких людей? — спросил Томми, но Бреймер, не обратив внимания, продолжал:

— Я реалист. Нам нужно поставить эту страну на ноги, а не в очередь на пособие по безработице. Я не хочу сказать, что вы тут плохо работаете, напротив. — Это он Мюллеру, и тот послушно кивнул. — Я в Германии уже две недели и могу сказать: я еще никогда так не гордился тем, что я американец. То, что я увидел… Но, черт возьми, вы посмотрите на это. — Он показал на схему. — Чего можно добиться, если эта кучка людей разбросана по всей территории? Одни тут, другие во Франкфурте…

26

Генри Моргентау-мл. (1891–1967) — американский государственный деятель, в 1934–1945 гг. — министр финансов. Во время Второй мировой войны был администратором федеральных программ финансирования экономики за счет займов, одним из первых выступил за создание системы коллективной безопасности и помощь Великобритании и Франции. Автор «плана Моргентау» — программы послевоенной политики в отношении Германии (план деиндустриализации Германии и превращения ее в аграрную страну), подготовленной по поручению президента Ф. Д. Рузвельта в августе-сентябре 1944 г., но не осуществленной.

— По-моему, цель генерала Клэя и заключается в объединении этих организаций, — заметил Рон.

— Хорошо, — сказал Бреймер, раздраженный тем, что его прервали. — Хорошее начало. Да еще третья группа только для Берлина.

— Ну, как вы знаете, город находится под совместным управлением, и от этого никуда не деться, — сказал Рон и вернулся к схеме. — Координационный комитет учредил Комендатуру для управления Берлином. Это Хаули — мы с ним встречаемся завтра после Клэя.

— Комендатура, — сказал Бреймер. — Русское название?

— Мне кажется, скорее интернациональное, чем русское, — уклончиво сказал Рон. — Все с ним согласились.

Бреймер фыркнул:

— Русские. Я вот что вам скажу. Если мы не поставим

этих людей на ноги, придут русские, это точно.

— Ну, вот вам и способ прекратить утечку из кошельков американских налогоплательщиков, — сказал Томми. — Пусть Иван возьмет на себя расходы.

Бреймер сердито уставился на него:

— Он возьмет, и не только это. Давайте, веселитесь, веселитесь, — сказал он, откидываясь на спинку стула. — Кажется, я тут снова толкаю речь и порчу вечер. Жена постоянно мне говорит, что я не умею вовремя остановиться. — Он дежурно улыбнулся — улыбка, которой полагается обезоружить. — Просто, знаете, терпеть не могу расточительство. Этому и учит бизнес. — Он снова взглянул на Томми. — Быть реалистом. — Он покачал головой. — Четыре Д. Нужно дать этим людям работу. А не раздавать им благотворительные обеды, распускать компании и тратить время на поиски нацистов под каждой кроватью.

Звон разбитой тарелки прозвучал как знак препинания, и все обернулись к двери. Старик в отчаянии смотрел на пол. Старика придерживал за локоть низенький жилистый американец, который только что на него и налетел. Секунду никто не двигался — все замерли, как в застывшем кадре фильма; затем пленка поползла дальше, и все, точно в грубом фарсе, двинулись рывком: седая женщина ринулась к двери, прижав руки к щекам, старик застонал, американец стал извиняться по-немецки. Когда он нагнулся, чтобы помочь собрать осколки, папки, которые он зажимал под мышкой, выскользнули на пол и перемешались с осколками посуды. Опять возбужденная немецкая речь — слишком много шуму, подумал Джейк, вряд ли просто из-за тарелки — скорее всего, из-за страха потерять работу и горячую еду раз в день. Наконец женщина отогнала обоих мужчин от разбитой посуды и с поклоном отодвинула стул для опоздавшего.

— Извините, джентльмены, — сказал он притихшей аудитории, укладывая папки на стол. Чуткий нос терьера, нервно энергичен. На лице — вечерняя темная щетина, которую он не успел сбрить.

Казалось, опоздание прямо витало вокруг него. Галстук вокруг расстегнутого воротничка ослаблен в том же порыве спешки.

— А вот, конгрессмен, с кем у вас встреча завтра в три, — сухо сказал Рон. — Капитан Тайтель, отдел общественной безопасности. Берни, это конгрессмен Бреймер.

— Рад познакомиться, — быстро сказал Тайтель, протягивая руку и опять чуть не сбив тарелку тушенки, которую принес слуга. Джейк, забавляясь, наблюдал, как старик нерешительно замер позади Тайтеля, ожидая, когда можно будет спокойно подать.

— Общественная безопасность, — сказал Бреймер. — Полиция?

— В том числе. Отвечаю за денацификацию. Я парень, который тратит наше время на поиски под кроватью, — сказал Тайтель.

— А. — Бреймер не знал, что ответить. Поднялся.

— Нет, не вставайте.

Бреймер улыбнулся и показал на высокого солдата у двери:

— Надо ехать.

Но Берни не собирался его отпускать.

— Из Франкфурта передали, у вас проблемы с программой. — Он опустил голову, будто собрался идти на таран.

Бреймер посмотрел на него сверху вниз, готовый к очередной словесной перебранке, но Томми его уже вымотал.

— Никаких проблем, — примирительно сказал он. — Только несколько вопросов. Уверен, вы все здесь отлично работаете.