Хорошо забытое старое. Книга 2
Шрифт:
Раски отставил пустую чашку и присел в кресло, наблюдая за девушкой. Теперь она выглядела лучше. Ненамного. Мысли текли безрадостные. Неужели это из-за Рикара? В конце концов он гайт, они телепатически привязывают к себе своих женщин. С другой стороны — он гайт только на половину, и это свойство у него никогда не срабатывало… Да и не слышал Раски ни разу, чтобы женщины гайтов доводили себя до такого состояния. Может, стоит с ним поговорить? Или нет? Или Наталья просто переутомилась и приболела? По крайней мере, давным-давно, в его прошлом, когда он с Натальей улетал с Земли, она была в порядке. Без Рикара, но в порядке. Веселая
— Ну что ж… — проговорил он, — вот и проверим. Неделю я за Натальей присмотрю.
Дата
ЗЕМЛЯ. С-А Централ.
Ольга чувствовала, что устала. И не сказать, что работы было так уж много. Но нервное напряжение не отпускало ее уже два месяца (?). И она прекрасно понимала, в чем причина. Отчасти в Дрейке, что развел очередные тайны с Наташкой. Точнее, самой Ольге было не совсем до Наташки сейчас, скорее продолжало ныть уязвленное Дрейком самолюбие — опять тайны, все осталось по-старому… Отчасти в Андрее. Усольцев хоть и не путался под ногами. И вообще в последнее время даже по мелочам помогать начал… Но напрягало одно его присутствие. И этот преданный щенячий взгляд. И голодные глаза, с надеждой глядящие каждый вечер на Ольгу и заставляющие ее звать парня на ужин. И даже его вечная улыбка и предупредительность — вот хочется сорвать злость, а он даже повода не дает! И странное чувство вины, что она мало уделяет парню внимания. Ну, в смысле, бродит он по офису неприякаянный, неадаптированый…
В какой-то момент Ольга не выдержала. Помимо отпуска, у нее было законное право раз в год отправиться в рейд. Хоть на другой конец галактики. Ершова этим правом давно не пользовалась, однако сейчас с ясностью поняла, что этот момент наступил. Она быстро выбрала подходящее задание, согласовала с Дрейком дату отлета — через неделю. Зашла в свой кабинет с намерением сообщить Усольцеву новость о скором отъезде, но так и не сообщила. По непонятной для себя причине. Не хотела расстраивать? Глупости какие! Но на следующий день все повторилось. И через день тоже. Не хотела она этого разговора. Не хо-те-ла. И все тут. Лишь накануне отъезда Ершова поняла, что тянуть больше нельзя.
— Завтра днем я уезжаю в рейд, — ровно сообщила она вечером, когда Усольцев по привычке зашел к ней домой.
— В рейд? Надолго? На месяц?! А почему мне не сказала?
Лицо парня сначала приобрело удивленное выражение, затем обиженное.
— Я поеду с тобой! — наконец выпалил он, и Ольга в этот момент отчетливо поняла, почему она не хотела этого разговора. Потому что в душе подозревала, что мальчишка именно так и ответит.
— Нет, — отрезала она. — Ты несовершеннолетний. Брать детей на серьезные задания — это неправильно.
Даже будучи сердитым, обиженным, удивленным, Андрей умудрялся сохранять на лице легкую, невесомую полуулыбку. Словно все остальные эмоции временны. Словно он лишь на мгновение нахмурился, чтобы тут же забыть о печалях и начать улыбаться снова. "А чего грустить. Все живы, здоровы. Войны нет, голода нет. Остальное ерунда. Завтра и не вспомню…"
Однако
— Детей… — медленно, сквозь зубы процедил Усольцев, — неправильно брать детей на задания… На серьезные задания…
Усольцев вдруг рванул в сторону Ольги, схватил ее за плечи и рывком прижал к стене.
— Неправильно? Да что ты знаешь про неправильно? Что ты со всем своим офисным опытом знаешь про серьезные задания? Про опасность? Чем опасны ваши задания?! — Усольцев несильно встряхнул Ольгу, не в силах справиться с гневом. — Когда ты последний раз кровь живую видела? А, начальница? Когда ты последний раз жизнью рисковала? Умирали ль у тебя на глазах твои коллеги? Те самые, что бегают за кофе и весело обсуждают чужую жизнь. А?! Ответь!
Усольцев еще раз встряхнул Ольгу, затем опустил руки.
— Я скажу тебе, что такое неправильно. Неправильно, когда ты обедаешь с товарищами и точно знаешь, что не все доживут до завтра. Когда привыкаешь, что твоя жизнь ничто, что она в любой момент может оборваться. Неправильно, когда детям есть нечего. Неправильно, когда они насмерть в зиму замерзают. Когда они сиротами остаются. Вот это неправильно! А ваши "дети" зажрались. Моя бабка в четырнадцать уже замужем была… У нас взрослеют рано. В три года дети помогают маме лущить фасоль и собирать ягоды, в четыре-пять убирают в доме и моют посуду. В семь-восемь девочки способны сварить суп на всю семью. Старшие дети смотрят за младшими, помогают родителям. Никто не сидит в праздности. Не поработаешь летом — зимой жрать нечего будет! А в войну взрослеют еще раньше — там нет детства. Там каждый день — это новое серьезное задание, где надо выжить….
Андрей покачал головой, отошел от замершей Ольги.
— Детей не берут! — он хмыкнул. — Ну да, конечно. Езжай на свое "серьезное" задание. А я, да… чего там… В офисе посижу. У вас же там так весело. А, главное, безопасно! Для детей!
Не дожидаясь ответа Ольги, Усольцев вылетел из квартиры. Если бы мог, еще и дверью бы хлопнул.
— А ужин… — пробормотала Ольга, растерянно глядя ему вслед и убеждая себя, что все делает правильно.
Дата. Калея.
Портовый город Вилея.
Утром Наталья проснулась другим человеком. Она почти не помнила, как прошли последние два дня. С трудом всплывал в памяти визит Раски, пытавшегося ее накануне растормошить.
— Каро! Он близко!
Как и раньше, Наталья чувствовала его приближение. И школа! Сегодня она снова ведет занятия. Девушка вскочила, бросаясь к зеркалу. М-да… увиденное не радовало. Впрочем, косметику для того и придумали, чтобы устранять с лица любые недостатки.
Спустя полчаса Волошина спускалась в общий зал. В столь раннее утро там почти не было завтракающих, не стоял привычный шум, и помещение выглядело сонно-умиротворенным. У стойки она заметила Раски, разговаривающего с Хаком. При приближении девушки мужчины умолкли. Шинон начал поспешно придумывать, чего бы заказать на завтрак, хотя обычно делал заказ у разносчицы. Хак принялся энергично вытирать полотенцем абсолютно сухой стакан.
— Привет, — весело прощебетала девушка, подходя поближе. — Чудесное утро, верно?