Хорошо забытое старое. Книга 2
Шрифт:
Но увлечения Тессы ее сейчас волновали мало. В голове крутился другой вопрос. Почему она, Тани, ничего не знает о своем мужчине? Ничего того, о чем только что с легкостью щебетала Тесса. Каро должен вернуться вечером. Она с ним поговорит. Расспросит и о нем самом, и о его увлечениях, и о его друзьях — надо же, с дентом дружит!
Стоит ли говорить, что едва Каро появился в поле зрения, как сознание Натальи снова подернулось туманной дымкой абсолютного счастья, когда остальные вещи становятся неважными. Какая, к черту, разница, с кем он дружит? Разве это поможет или помешает им любить друг друга?
Глава 14
ДАТА.
Город Шервитон
— Давайте сначала. Акин шантажировал своего убийцу. За что его самого убрали, а главный тайник в доме вычистили, — привычно начал сидящий на подоконнике Ярик.
— Верно. Причем, позволю себе заметить, заказчик, скорее всего, получил те бумаги, за которыми охотился, — отозвался из своего кресла следователь Гембрук.
— Почему? — уточнила Саяна.
— Потому что, как показало время, действует он с размахом, не стесняясь. Если бы он не вернул компромат, то сжег бы дом Валенты дотла. Как и тот бордель.
— Получается, записка о похождениях Жебельса ему была не нужна? Он искал что-то другое… Возможно, записка вообще не имеет отношения к мотивам убийцы. А мы только зря за нее цепляемся и тратим время.
— Может быть и так, — согласился Гембрук. Глядя в никуда, немолодой мужчина задумчиво пригладил старомодные усы. — А может, и нет. По крайней мере на данный момент это какая-никакая связь между Валентой и борделем. Кстати, кто писал записку, и каким образом она попала к убитому, тоже неизвестно… Да-да… слишком много неизвестного…
— У меня такое чувство, что мы за собственным хвостом гоняемся, — устало выдохнула Саяна. — А главный злодей только смеется над нами.
— Не думаю, — хмыкнул в ответ следователь. — Он боится. Он видит, что его активно ищут. До конца не понимает кто — об этом говорит, к примеру, бездарное нападение на Райдера в Вилее. И пытается замести следы. А заметает их, обратите внимание — топорно, уж как умеет. Такую мелочь, как убийства в борделе, можно было осуществить куда как изящнее, чтобы никто придраться не сумел. Без подкупа стражей, без сжигания здания. Мы не на Земле, здесь несчастные случаи с людьми случаются регулярно.
Саяна с Ярославом синхронно кивнули. А ведь верно.
— И чем больше шагов он предпринимает, тем легче будет его выследить. Он уже наследил достаточно. Нам нужно лишь время, чтобы разобраться. Либо же он снова проявит себя. Предлагаю перебраться в столицу. Надо бы проверить связь с мятежом.
— Кстати, Жебельс-то когда-то был одним из руководителей группы, что занималась расследованием заговора, — напомнил Волошин.
— Именно! Если с заговором есть реальная связь, то, не исключено, что и с Жебельсом она есть.
— Может, советник тогда близко подобрался к кому-то из преступников, но где-то не дожал?
— Кто знает… Это предположения. Их у нас и так много.
Дата
ЗЕМЛЯ. Южный полюс
Экспедиция Усольцева разочаровала. Несмотря на якобы суровые условия и близость природы, жизнь на станции мало чем отличалась от жизни в Городе. Силовое поле, синтезированная еда, никаких сложностей. Да, ученые и военные несколько в день покидали станцию, расставляли незнакомую парню аппаратуру, снимали показатели, что-то наблюдали, фиксировали, анализировали, проверяли. Делали это больше для развлечения, чем по необходимости — все данные аппаратура
Все изменилось спустя две недели. Неполадки в работе станции обнаружили не сразу. Даже техник, ежедневно проверяющий все системы, не заметил ничего странного. Повредился центральный искин станции. Неудачно так повредился. Система замкнулась в себе, не выдавая никаких аварийных сообщений. Данные по запасам станции оказались устаревшими. Члены экспедиции обнаружили, что еды и воды у них меньше, чем рассчитывалось.
Техник локализовал проблему, но устранить не смог. А станция вдруг перестала генерить силовое поле и для поддержи самой себя начала выкачивать энергию из подсобных устройств. Пока сообразили и поотключали все, что можно, энергии почти не осталось. Перевели поддержку станции в супер-экономный, аварийный режим. Отправили сигнал. Сигнал отправился, ответа не получили. Подождали, помощь не пришла. Оказалось, станция сама же и перехватывает сигнал. Резко начал падать заряд искинов и почти пропало силовое поле. Стало холодать. Запасов теплой одежды почти не было — на такое не рассчитывали.
Вскоре неполадки заметили и ученые — началась паника. Надо было идти на транспортную станцию. Или хотя бы ближе к ней, чтобы подать аварийный сигнал. Без искина, без навигации, без защиты, без нормальной одежды. И с этим можно было бы справиться, но надвигалась мощная буря. Та самая, аномальная, которую ждали ученые. Люди могли бы пересидеть некоторое время в подземном этаже — верхние без силового поля снесло бы в любом стучае.
Но станцию заметет — будут проблемы с воздухом. К счастью, хоть электрогенератор пока работал исправно.
Андрей сидел в углу переговорочной. Его присутствие на совещании было формальностью — с одной стороны он относился к группе военных, с другой — его мнение никого не интересовало. Ребята были предельно серьезны. Обсуждали как защитить станцию, как справиться с паникой гражданских, что делать с продовольствием и водой. Не обсуждали лишь одного — как дойти до транспортной станции. Все трое понимали, что в текущих условиях это нереально. Их военная группа, возможно, и добралась бы туда, но они не имели права оставить гражданских. А в одиночку соваться в бурю — верная смерть.
— Был бы у нас опытный полярник! — в который раз проворчал старпом, сердито поглядывая на Андрея, словно тот специально напросился именно в эту экспедицию, а потом еще сломал аппаратуру станции.
Андрей тоже думал. И вспоминал. В основном зиму сорок третьего. Сколько времени они провели в землянке, кутаясь лишь в шинель, прижимаясь во сне друг к другу, чтобы сохранить крупицы тепла. Заворачивая отмороженные пальцы ног хилыми портянками. Откуда только силы брались, чтобы выжить? И это у людей, истощенных войной, голодом, бесконечным недосыпом. А еще страхом, болью, горем, неуверенностью в завтрашнем дне… Ко всему привыкаешь…