Хорт – сын викинга
Шрифт:
Морав сумрачно кивнул, сел на указанное место и без особой стеснительности приналег на еду; все-таки он здорово проголодался после всех своих перипетий. А ведь его ждал хольмганг, как сказал Торкелль Длинный, притом с магом, огромную Силу которого Мораву довелось узреть воочию.
Но о какой кровной мести говорит ярл? Похоже, отец что-то задолжал Вагну Окессону… «Долг! Ты должен вернуть долг. Ищи за морем…» – вспомнились Мораву слова отца, явившегося из Нави, когда жрец-ведун гадал ему в храме Черного бога. Но почему ульфхеднар так настойчиво жаждет именно поединка? Ведь долг
Что касается Меровингов, о которых упомянул ярл йомсвикингов, то Морав о них уже слышал, только очень давно. Эти воспоминания были смутными, как полузабытый сон. Тогда он был совсем маленьким и почти ничего не понял из нечаянно подслушанного им разговора отца с матерью. Это была чрезвычайно важная семейная тайна, как позже сообразил Морав, которую родители берегли, словно зеницу ока. Возможно, они могли бы доверить ее и младшему сыну, к которому мать Рунгерд относилась с особой любовью и заботой, уж неизвестно почему, но только после его совершеннолетия. Однако не случилось…
Шум за столом с появлением Морава затих. Непонятно, по какой причине йомсвикинги чувствовали себя неловко, и старались больше налегать на еду и выпивку. Только Вагн Окессон сидел мрачный, как грозовая ночь, ничего не ел и не пил, только упрямо глядел на свой серебряный кубок, словно пытаясь взглядом прожечь в нем дыру. Морав тоже сидел тихо, как мышь в закутке, и даже старался жевать беззвучно, не открывая рта, что было непросто – мясо оказалось жестким, как подметка, и не лезло в горло без доброго глотка пива.
Наконец ярл поднял руку, призывая к полной тишине, и обратился к Вагну:
– Ты вызываешь Морава на хольмганг, значит, право выбора оружия за ним. Никто не возражает?
– Нет! – дружно ответили йомсвикинги.
– Мы слушаем тебя. – Торкелль уставился на Морава, который из-за огромного напряжения постепенно становился Хортом – дерзким, хищным и стремительным…
– Я так понял, он хочет истребовать с меня долг отца, – сказал Морав-Хорт. – Хотелось бы знать, чем отец провинился перед ним? – Юноша смотрел на ярла остро и требовательно.
– Что ж, я могу объяснить… – начал было Торкелль Длинный.
Но тут послышался хриплый от ненависти голос ульфхеднара:
– Я сам ему все расскажу, когда придет время хольмганга! – Вагн по-волчьи оскалил крупные зубы.
– Ты меня убедил, – поторопился сказать ярл, чтобы успокоить грозного мага, страшного в ярости. – Надеюсь, рус, ты не будешь возражать?
Морав пожал плечами и ответил коротко:
– Не буду.
– Вот и договорились, – облегченно вздохнул Торкелль. – Так какое оружие ты предпочитаешь?
– Верните мне мой меч, – ответил юноша.
– Ты слышал? – Ярл обернулся к Вагну Окессону. – Будете сражаться на мечах.
– Мое оружие – топор! – резко бросил ульфхеднар. – Кто-нибудь хочет это оспорить?
– Нельзя нарушать закон! – сказал один из йомсвикингов;
– Мой закон – воля Одина! Или ты, Торир, считаешь иначе? – В голосе Вагна послышалась плохо скрытая угроза.
Торир побагровел и уже намеревался что-то ответить, явно для ульфхеднара нелицеприятное, но тут вмешался Торкелль, которому меньше всего хотелось, чтобы его военачальники переругались и устроили драку прямо на пиру.
– Успокойтесь! – рявкнул ярл, багровея. – Хорошо бы услышать мнение Морава по этому поводу. Ты не против, потомок конунгов, если твой противник будет вооружен топором, а ты – мечом?
– Мне все равно, – холодно, с надменным выражением на лице, ответил Морав-Хорт.
– Это делает тебе честь… Торир, ты доволен?
– Да… – буркнул йомсвикинг.
– Тогда, может быть, на время хольмганга ты согласишься быть поручителем [126] Морава? Ведь здесь нет ни его родни, ни друзей.
126
Поручители – на хольмганге выступали в качестве оруженосцев и распорядителей, которые обязаны были следить за правилами поединка.
– Сочту за честь, – ответил Торир и с вызовом глянул на Вагна.
– А ты что скажешь на это? – спросил Торкелль у юноши.
– Буду весьма признателен Ториру.
– Вот и договорились. Вагн, кого ты возьмешь в поручители?
– Одина! – резко ответил ульфхеднар.
– А вот здесь твое мнение не в счет! – грубо брякнул ярл. – Отец асов будет одинаково благосклонен к вам обоим. Закон есть закон. Мы уже его нарушили, позволив тебе вооружиться на хольмганге топором, тем самым поставив твоего противника в невыгодное положение. Поэтому выбирай: или ты прямо здесь будешь объявлен побежденным, или заявишь поручителя.
– Не нужно спорить, – вмешался йомсвикинг, который сидел рядом с ульфхеднаром. – Было бы из-за чего затевать ссору… Вагн, если ты не возражаешь, прими мои услуги.
– Благодарю тебя, Эйрик, – сумрачно ответил Вагн Окессон, недовольный решением Торкелля Длинного.
Но он знал, что ярл не отступится от своего мнения ни при каких обстоятельствах, поэтому смирился…
Хольмганг, или «суд чести», назначили на послеполуденное время, решив не откладывать его до завтра. На этом настоял Вагн Окессон, который пылал жаждой мести, тем более что ему показалось, будто его унизили на тинге. Тут уж все решили пойти навстречу его желанию – ссориться с могучим ульфхеднаром не хотелось даже своенравному Торкеллю.
Мораву никогда не доводилось участвовать в подобных поединках (хотя у русов они иногда тоже случались), но отец Сигурд, словно предчувствуя, что его сыну придется драться на «суде чести», рассказал ему о правилах хольмганга, принятых у викингов. Обычно условия единоборства обговаривали непосредственно перед боем. Отказ от поединка навлекал на провинившегося серьезную кару. Его объявляли нидингом, что было равнозначно статусу изгоя. А причинение смерти на хольмганге не считалось убийством.