Хосе Марти. Хроника жизни повстанца
Шрифт:
Братья Масео и Флор Кромбет одобрили разработанные в Нью-Йорке планы.
— Только скорее, скорее! — воскликнул Кромбет, и Масео кивнул коротко остриженной головой.
— Суда выйдут из маленького порта Фернандина, — сказал Марти. — Может быть, нам так и назвать план?
После Коста-Рики Марти и Панчо Гомес побывали в Панаме и на Ямайке. Они вернулись в Нью-Йорк 7 июля, и Марти, едва войдя в кабинет на Фронт-стрит, стал просматривать стопу нечитаных кубинских газет.
Вести с острова и огорчали и радовали. Испанская канонерка захватила баркас с контрабандным грузом патронов для патриотов Пуэрто-Принсипе.
С другой стороны, грызня дельцов и министерская чехарда в Мадриде привели к замене курса «реформ» на курс «слияния с матерью родиной». Разочарованные кубинцы потянулись в подпольные клубы.
Письма с призывами не упустить время шли из Коста-Рики, с Ямайки, Кубы, из Тампы и Кайо. Комнатка на Фронт-стрит стала центром, куда стекались эти огненные импульсы, мозгом, четко координирующим незаметные внешне усилия повстанцев.
Все, все, казалось, было готово: владелец трех зафрахтованных кораблей ждал сигнала, из разных концов Соединенных Штатов во Флориду уже прибыли ящики с надписями «Сельскохозяйственный инвентарь», добровольцы отточили мачете.
Но Гомес считал, что центральная Куба еще не готова. К тому же оружия для всех не хватало. Марти снова отправился в путь, на этот раз в Мексику.
Там его встретили Мануэль Меркадо и Хусто Серра. Они отдали ему все, что смогли собрать, но — увы! — сумма, значительная для них, была ничтожной для кубинской революции.
Он вернулся в Нью-Йорк в августе, злой и настолько усталый, что, едва войдя в дом Франсиско Каррильо, уснул в рабочем кресле друга.
Ему пришлось опять выслушивать упреки в медлительности от некоторых ветеранов, не различавших понятия «хорошо» и «быстро». Он мог бы уничтожить их иронией или фактами, но возражал вяло. Задержка мучила его самого.
Масео настойчиво просил денег на оружие, и Герра разводил руками, показывая Марти пустой сейф. Положение Гомеса было не лучшим, он записывал в дневнике: «Меня постигло глубокое разочарование, ибо только кубинцы-бедняки идут на самопожертвование. Я посылал секретные письма с просьбой о денежной помощи самым богатым кубинцам, но… только один человек прислал мне пятьдесят песо».
12 ноября на Фронт-стрит доставили срочную телеграмму из Коста-Рики: Масео ранен в спровоцированном испанцами столкновении у театра в Сан-Хосе. Марти схватился за голову. Хвала святой Марии, ранение легкое, но если Мадрид доберется и до Максимо Гомеса, кто поведет повстанцев? Нужно было спешить.
Нервно шагая из угла в угол, Марти перебирал в памяти решенные и нерешенные проблемы восстания. Во все ли провинции Кубы назначены уполномоченные партии? Да, Антонио Масео, Гильермо Монкада, Сальвадор Сиснерос-и-Бетанкур, Рафаэль Портуондо Тамайо, Бартоломе Масо, Хулио Сангили. Руководит подпольем Хуан Гомес. Эти люди не подведут. Связи? Шифровки идут в адреса бедных негритянских семей. В Гаване Хорхе Эррера прячет их с фантастической ловкостью. Как умен и храбр этот темнокожий восемнадцатилетний юноша! С тайными поручениями ездили майор Кастельянос и простой табачник Хуан Диос Барриос… Все, как будто все. Оружие закуплено и спрятано в Фернандине, припасы провизии на двадцать пять дней — тоже. Денег нет, но, кажется, основные расходы позади…
Морозным днем в Нью-Йорк приехал взбудораженный Энрике Кольясо. Он сразу
— Хосе, никто не осуждал тебя так, как я, и никто не говорил тебе таких грубостей. Но теперь никто не любит тебя больше и никто не восхищается тобой больше, чем я! Ты столько сделал…
Спустя несколько дней прибыл личный посланец Максимо Гомеса генерал Хосе Майя Родригес. 8 декабря Кольясо, представлявший патриотов западной Кубы, Родригес и Марти выработали инструктивный план восстания — единое руководство для повстанцев острова и сил вторжения.
План «Фернандина» оставался неизменным. Три быстроходных судна — парусники «Амадис», «Лагонда» и пароход «Баракоа» должны были принять на борт «сельскохозяйственный инвентарь» и «рабочих». Серафин Санчес и Карлос Ролоф отправлялись на «Лагонде» в Кайо-Уэсо, а оттуда, забрав отряд экспедиционеров, — к берегам провинции Лас-Вильяс. «Амадис», забрав в Коста-Рике братьев Масео, Флора Кромбета и других повстанцев, должен был идти в одну из бухт Орьенте. Высадка с «Баракоа» Марти, Кольясо, Родригеса и Гомеса, за которым нужно было еще зайти в Санто-Доминго, планировалась в Камагуэе. Десанты и восстание конспиративных групп по всему острову должны были начаться одновременно в один из дней второй декады января.
Дополнительные параграфы к плану касались основ успеха борьбы:
«§ 1. Целесообразно обеспечить доброжелательное отношение или нейтралитет испанцев, которые постоянно живут на Кубе.
§ 2. Необходимо уважать всякую собственность и не требовать, вплоть до новых распоряжений, никаких взносов деньгами, а только лишь оружием, боеприпасами и провизией.
§ З. Следует бороться с кубинцами, которые с оружием в руках выступят против революции либо будут оказывать ее врагам поддержку и материальную помощь».
Примерно в эти же дни конгресс США, «идя навстречу пожеланиям свекловодов Луизианы», вновь, как и в 1890 году, установил высокие пошлины на кубинский сахар-сырец.
Кубинский экспорт сахарного песка, достигавший уже почти миллиона тонн, мгновенно упал. Десятки тысяч людей оказались без работы и были готовы на все ради миски постного горячего риса. Заводы закрывались один за другим. Грозный вал экономической катастрофы катился по острову, толкая обездоленных под знамя восстания. И люди откапывали из-под пальм завернутые в тряпье «винчестеры», «ремингтоны» и «пибоди», разыскивали друзей и командиров по Десятилетней войне, перековывали лошадей.
В канун рождества Марти отправил в Фернандину, в адрес коммерсанта и судовладельца мистера Бордена, поздравительную открытку с видом Парижа. Мистер Борден не удивился подобной невнимательности — Нотр-Дам вместо обязательного рождественского Санта-Клауса. Напротив, он даже ждал этого условного сигнала. В темную праздничную ночь его «Амадис» без огней вышел из бухты Фернандины и, проскользнув под дулами пушек сторожевого форта Клинч, взял курс на Коста-Рику.
Утром 10 января Марти отправился в кабинет на Фронт-стрит, чтобы закончить очередную статью для «Патриа». Через час после его ухода почтальон вручил Кармите телеграмму из Фернандины. Мистер Борден сообщал, что испанский консул узнал об экспедиции и обратился с протестом к федеральным властям Соединенных Штатов. Госдепартамент немедленно дал указание об аресте судов, экипажей и пассажиров, а также о конфискации грузов.