Хосе Марти. Хроника жизни повстанца
Шрифт:
— Кто поверит в явную ложь? — говорил он Кесаде. — У нас нет времени, а в «Патриа» нет места, чтобы отвечать на эту ерунду.
Майское солнце пробивалось сквозь пришторенные окна. Три основные задачи ставил и намеревался решить Марти в ту весну: укрепление партии, создание материальных фондов, создание армии.
«Я хотел бы стать молнией, чтобы поспеть всюду, — писал он, — но высоту революции не возьмешь одним прыжком. Первый шаг — наше прочное единство».
И единство крепло. Рабочие Гаваны подтвердили свою готовность к борьбе пятитысячным первомайским митингом. Полуголодные гуахиро из-под Сантьяго-де-Куба прислали в Нью-Йорк письмо, кончавшееся словами: «Независимость
9 мая Марти разослал президентам клубов свое первое инструктивное письмо: «Необходимо с непременной осторожностью и в то же время с неустанной энергией объединять все представительные силы нации, чтобы одновременно на Кубе и в Пуэрто-Рико добиться политической и моральной независимости от Испании и от всех других стран мира, а также направить неукротимую и в то же время глубоко человечную энергию на то, чтобы избежать кровопролитного этапа раздоров, неразрывно связанных с борьбой за свое освобождение в первых американских республиках».
В Кайо и Тампу прибывали кубинцы, спасавшиеся от преследований испанских властей. Лишь в немедленной войне они видели спасение родины, и Марти вынужден был превращаться из катализатора в тормоз.
Он писал на юг, снова и снова убеждая, что можно добиться свободы лишь путем тщательно подготовленной общенародной революции, революции без каудильизма, спешки и авантюризма, революции, глубоко продуманной и вовремя начатой.
Его беспокоили и вновь крепнувшие голоса, которые ратовали за присоединение Кубы к Штатам. Он видел, что эти голоса принадлежат не только людям, лишь недавно вырвавшимся с колониальной
Кубы и поэтому еще ослепленным мишурой американских «свобод». Настойчиво, не брезгуя самыми сомнительными аргументами, за аннексию выступали те, кто опасался всенародного характера будущей революции. Предрекая «террор и хаос», вчерашние латифундисты и предприниматели справедливо считали, что только поглощение Кубы республикой янки вернет им утерянные поместья и фабрики.
2 июля Марти опубликовал в «Патриа» статью «Об излечении аннексией»: «Немало кубинцев и испанцев искренне считают, что мы сможем управлять сами собой только в союзе с чуждой нам страной, хотя она взирает на Кубу как на какую-то факторию и опорный стратегический пункт. Вот почему единственная возможность разубедить тех, кто не верит в наши способности к самоуправлению, — организоваться и победить. Тем самым мы покажем, что не все кубинцы согласны рисковать судьбой Кубы, ожидая помощи от республики, агрессивность которой очевидна».
Через несколько дней он отправился в пропагандистскую поездку по Флориде. Его сопровождали Пойо, Ролоф, Санчес. Они проехали через все города, где жили кубинцы, — Джеконсвилл, Томасвилл, Окала, Сэнт-Агустин, Сэнт-Питерсберг, — и Марти выступал каждый день, с трудом натягивая взятый напрокат фрак.
В Кайо встреча была триумфальной. Президенты клубов начали запись добровольцев. Фигередо, поддержавший это «святое дело», остался тем не менее верен своему скептицизму и привел к Марти эмигранта, уверявшего, что в воздухе Кубы нет и пред-дуновения бури.
— Вы рассуждаете о воздухе, а я забочусь о почве, — сердито ответил эмигранту Марти.
Фигередо удовлетворенно хмыкнул. В глубине души он хотел именно такого ответа.
Чтобы составить окончательную картину положения дел, точно знать, на кого, где и при каких условиях можно будет рассчитывать, Марти сам связался с Гаваной. Вернувшийся из ссылки Хуан Гуаль-берто Гомес прислал с рыбаками в Кайо маленький
Денег и оружия очень мало… Марти вспомнил вкрадчивый голос господина из Тампы: «североамериканцы также заинтересованы в процветании свободной Кубы». Нет, уж лучше пусть будет одна винтовка на троих. 30 июля «Патриа» опубликовала статью Марти «Национальный характер»: «Только обольщенные, вечно нуждающиеся в поддержке или лишенные чувства собственного достоинства люди могут верить, что сильная, пренебрежительно относящаяся к свободе страна сможет, признавая равенство суверенности, обращаться как с равным с маленьким островом. Вряд ли разумно подталкивать ее (Кубу. — Л. В.) к аннексии страной, где народ с каждым днем все более обескровливается внутренней борьбой и где с неумолимой силой возникают проблемы в тысячи раз более глубокие и сложные, чем те, что стоят сейчас перед народом Кубы.
Совсем не нужно бросаться в чужое пламя ради того, чтобы не обжечь палец собственным огнем».
В первых числах августа на Кубу под видом табакоторговца отправился ветеран Десятилетней войны майор Херардо Кастельянос. Инструкции он получал устно.
— Объясняйте цели партии. Говорите о ее энергии, о широте ее взглядов. Собирайте сведения о всех революционных элементах и центрах, о патриотах, их мнениях и настроениях, с которыми нужно считаться. Постарайтесь устроить так, чтобы люди в каждом районе организовались в цельное и сильное ядро, связанное с другими такими же ядрами в других районах острова… — Марти помолчал, прошелся по комнате. — Обратите особое внимание на связь патриотов острова с руководством партии. Во избежание провала связные должны строжайше конспирироваться. Наконец, еще одно: настоятельно объясняйте опасность вступления в неподготовленную, случайно начатую войну. Испанцы ждут такой войны, чтобы, разгромив разрозненные отряды повстанцев, убить революцию в зародыше. Как видите, дел немало. Вам придется идти в редакции газет и лицеи, казино и таверны, масонские ложи и подпольные центры. Не делайте никаких записей. В Гаване вам поможет Хуан Гуальберто Гомес. Дайте я обниму вас. Будьте осторожны!..
Кастельянос уехал, а перед Марти встали новые проблемы. Стоило ветеранам хотя бы месяц не слышать его голоса, как старые наклонности к военным авантюрам вновь начинали кружить им головы.
— Да, Максимо Гомес не стал бы так тянуть… Марти ни разу не был в бою… Говорят, в зарослях у Баракоа уже спрятаны четыреста винтовок. Пора начинать! Стрельба убедительнее речей…
Марти хорошо понимал всю необходимость привлечения в партию военных авторитетов. Как делегадо, он имел право по своему усмотрению назначить главнокомандующего будущей армией. Но он не хотел диктата и предложил клубам назвать кандидатуры. Все единодушно высказались за Максимо Гомеса. Марти тоже считал, что назначение «старика» — самый правильный шаг.
В августе Гомес писал Санчесу: «Немногие знают Марти, как я, и, быть может, он и сам себя не знает так, как знаю его я. Марти — это сердце Кубы. Он может пойти на поле битвы воевать за освобождение родины с такой же смелостью, как Агра-монте. Но он никогда и никому не простит того, что считает «презренным», хотя бы это и было всего лишь различие во мнениях»..
Санчес сообщил Марти о письме генерала, и Марти ответил: «Что касается Гомеса, я ожидаю от него только великих дел. Я собираюсь переговорить с ним лично, чтобы выяснить его теперешние возможности и планы организации армии без промедлений».