Хотели принца? Нате - получите, распишитесь!
Шрифт:
— Закрывай. И держи зубками крепко-накрепко.
Мальчик кивнул. А у самого глаза от страха округлились.
— Все будет хорошо, — говорю.
— А сейчас слушаем меня. Буду считать — раз, два, три.
— Раз — я соединяю края раны. Два — вы поднесете этого вредителя к разрезу, чтоб он укусил за разрез. Три — отсекаете туловище ножом.
Кладу одну руку ему на колено, соединяя один край разреза и второй соединяю посередине.
— РАЗ, — говорю.
— ДВА.
И никто
— Подносите к разрезу и пусть укусит, — говорю матери ребенка, но она стоит не шевелится.
— Жива, направь челюсть насекомого чтоб он захватил оба края разреза.
Жива тут же отпускает Лимиуса и живо подхватывает этого муравья переростка и приставляет его к краям раны и тот делает кусь. Малец вздрагивает, но не плачет. Я быстро отпускаю его ногу и придерживая голову муравья отрываю тело.
— Ох, — проносится синхронно.
— Следующего! Живо!
Жива берет следующего и мы повторяем проделанное еще раз.
— Ну вот, потерпи малыш, еще третий раз и все.
Третий раз завершен. Малыш смотрит на меня полными глазами слез.
— Ничего, — глажу его по голове. — До свадьбы заживет.
— Э… До чего заживет? — удивленно спрашивает, отец видимо его, Проша.
— До свадьбы!
— Главное теперь не повредить головы этих, — указываю на обезглавленные тельца на полу, — пусть подсохнут. Сами потом отвалятся. А пока ноге полный покой.
— И правда ведьма! — услышала выходя из дома.
Ну что ж, ведьма, так ведьма. Главное, чтоб помогло все то, что я пыталась делать.
17
— Лимиус! Ты опять Малыша гоняешь? — я с укором смотрю на подросшего Лимиуса, гоняющего совершенно не подросшего драконенка.
— Ну ты же уже большой. Посмотри. Мне уже почти до плеча скоро дорастешь, а Малыш маленький. Разве можно его обижать?
— Мяв, — ответил тот.
И мысленно прислал вдогонку: "Он сам".
— Ну когда ж ты мяукать отвыкнешь? Мысленно конечно надо общаться, но и говорить тоже надо. Ты же у нас человек! А человек — это звучит гордо! Где твоя гордая осанка? Где твой лукавый взгляд, а? — я глажу Лимиуса по голове.
— Ты же прекрасно говорил, я же помню. Да ладно тебе обниматься-то! — обнимаю сама в ответ. — Пойдем в дом, скоро темно уж будет.
— Эля! Эля! Живительница! — раздается от забора.
— Там Вечеренке плохо! — подбегает ее младшая сестренка ко мне. — Меня за тобой послали.
Девушка в положении, ей скоро рожать. Но сейчас явно еще не срок. Что ж случилось-то?
— Так, Лимиус в дом! А мы бежим.
И мы припустились по дороге к дому Вечерены. Она лежала на кровати с испариной на лбу.
— Оставьте нас, — говорю.
Все выходят.
— Ну, Вечерена, что
— Живот… Больно очень… — еле шепчет она. — И… я описалась…
— Так… Это воды отошли! Раньше срока похоже… Ох, задала ж ты мне задачу. Ну да ладно. Чего уж там. Давай милая, тужься. Сильнее…
— Симина! Воду теплую, полотенца, да живей, — кричу.
— Так рано ж вы говорили? — удивляется та, заглядывая в комнату.
— Ну всяко бывает. Давай живей, не стой.
Вечерена вскрикнула. Симина сразу убежала и через минуту уже и корыто с теплой водой и полотенца были готовы.
— Так, не уходи. Поможешь мне.
— А… Ага…
— Вечерена! Тужься, сильнее. Милая давай, дыши глубоко и тужься. Давай, как я тебя учила. Вот так, вот так, умничка.
Вечерена вскрикивает и перестает тужиться. Слезы текут по щекам.
— Ну, милая, ты чего плачешь-то? — глажу ее по руке. — Схватки закончились? Да?
Она кивает, обливаясь слезами.
— Ничего моя хорошая, сейчас снова повторится.
И в подтверждение моих слов Вечерина вскрикивает и пытается поднять голову.
— А-аа…
— Давай милая, давай, дыши и тужься.
Вечерина опять обмякла.
— Не могу… Схватки очень короткие… — плачет она.
— Ничего, они сейчас по продолжительней станут, — успокаиваю.
Вечерина опять вскрикивает и впивается в края постели руками.
— Ну вот, давай милая…
— А-у-Аа-а….А-аааа… — Кричит она во весь голос.
"Господи, только бы все хорошо было", — думаю я про себя.
— Давай милая, давай. Уже головка показалась. Давай.
И я вижу, что у малыша идет обвитие пуповиной…
"О нет! Только б не шейка", — думаю.
— Так стой, прекрати тужиться, — говорю.
— Что…
— Селина ножницы!
— О… — застонала Вечерена.
— Да не переживай, все хорошо. Просто обвитие пуповины вокруг плечика, — успокаиваю ее. А сама с ужасом думаю: "Какое счастье, что вокруг плечика, а не вокруг шеи — а то бы точно мертвую родила."
— Ну вот, пуповину мы перестригли. Теперь тужься, давай, освобождай ее.
Вечерина тужится и кричит и тут же раздается крик новорожденного.
— Ну вот! Умничка! У тебя, кстати девочка, как я и говорила, — улыбаюсь протягивая ей малышку.
Веселина улыбается сквозь слезы. Прижимает малышку к груди.
— Ну все, все. Еще наобнимаешься. Селина полотенце, воду.
И смотрю руки у меня светятся немного.
— Э… Селина забирай малышку, — и прячу руки под полотенцем. — Давай завернем.
Селина ложит мне малышку.
— Закутай Вечерину, — прошу, а сама быстро пеленаю малышку.
— Ну где счастливый отец? — спрашиваю.