Хождение по углям
Шрифт:
— Да-да, — кивнула Мила, дернув себя за косу.
— Вот, познакомим тебя с ней, — продолжила Чернавка. — Будем купаться в озере и искать цветущие папоротники…
— Но ведь папоротники не цветут! — воскликнула Анаис.
— В ночь на Литу все начинает дышать магией, — мечтательно ответила Чернавка.
— Ой, так интересно! Я в деле! — резво согласилась Анаис.
— Только надо пару с собой привести, — как бы невзначай произнесла Мила.
— Тогда я не в деле, мне и привести-то некого, — разочарованно буркнула Анаис.
— Есть кого, — заговорчески произнесла Чернавка.
— И кого же? —
— Роггвера Медведуха.
— Перестань, — огрызнулась Анаис.
— Анькаа, он дурак, — улыбнулась Чернавка. — И ведет себя по-дурацки. Он просто боится, что недостоин тебя, вот и все!
— И так же мне откажет! — вспылила Анаис, покраснев, как солнце на закате.
— Не откажет, если мы будем рядом стоять, — настаивала Чернавка.
— Да-да, — подтвердили Мила и Олеся.
— Я не хочу, чтобы он был вынужден соглашаться! — отчаянно возразила Анаис. — Хочу, чтоб это было от сердца!
— Анькаа, он дурак, и сам не знает, чего хочет! — воскликнула Чернавка, подталкивая Анаис силой к вечно угрюмому Рогги, идущему к своему дому с добычей. — На самом деле он очень хочет с тобой пойти хоть куда, просто он боится.
— Тебе-то откуда знать об этом? — чуть ли не плача произнесла Анаис, идущая на ватных ногах и подталкиваемая подругой к объекту воздыхания.
— Ну я же вижу.
Подойдя к Роггверу, Анаис впала в ступор. Девчонки сзади захихикали. Роггвер тоже впал в ступор, посмотрев угрюмо сначала на Аню, затем на ее подружек. Те требовательно посмотрели на него в ответ, и он совсем смутился. Анаис сглотнула приставший к горлу ком и пропищала неестественным голосом:
— Рогги, ты… ты…
— Пойдешь, — подсказали девушки.
— Ты пойдешь на Литу? — неуверенно спросила Анаис.
— С тобой, — подсказали девушки.
— С тобой… ой, с собой-то ты точно пойдешь, — неуклюже хихикнула Анаис. — Со мной пойдешь на Литу?
— Да, хорошо, — быстро буркнул Роггвер и спрятался у себя дома.
Вспотевшая от страха и стыда Анаис выдохнула и, прослезившись, засмеялась, радостно обняв подружек.
— Вот видишь, Анькаа, — сказала Чернавка. — Все он хочет.
***
Перед Литой было обязательно сходить в баньку и, как следует, попариться и освежиться. Это было важно, так как необходимо быть в этот день чистыми и открытыми магии. И вот совсем голенькие девушки сидели в баньке и хихикали, тряся своими девчачьими прелестями. Теперь и Анаис обрела их, а потому сидела в компании уверенно, будто бы гордясь тем, что у нее за это время выросло. Однако и телосложение ее стало также крепче и мускулистее. На животе ее слегка виднелись небольшие кубики пресса. Единственная, кто не была так уверена в своем теле, была Мила. Худосочная девица, прикрывалась, как могла, дергая себя за косу.
— Милка, хватит закрываться, чего мы не видели! — восклицали девушки.
— Тебе бы кушать побольше, — настоятельно произнесла Олеся.
— Милаа и так ест за две щеки! — весело произнесла Чернавка. — Она как-то чуть ли не собралась всю мою кладовку съесть. Да и не надо ей этого всего. Милкаа — красивая девчонка. Нечего тебе прятаться!
Но Мила продолжала прятать свое худенькое, как веточка деревца, тело за своей косичкой.
Перед Литой на банные процедуры приехала также Веселина, девица, с которой хотели познакомить
— Ты же княжеская племянница! — признала Веселина. — Та самая, которая к нам приезжала, когда хозяин наш, княже, пьяницу Петьку на место поставил.
— Да, и я тебя помню, — подтвердила Анаис и улыбнулась. — И как там этот пьяница? Заплатил свой долг?
— Заплатил, да не все! — ответила Веселина. — Но Гаврюшка пощадил подлеца, все же у него жена с дитем младым.
— Какой щедрый, — усмехнулась Анаис.
— Я, девки, — объявила Веселина. — Собираюсь привести на Литу скомороха Ваську. Памфлеты свои читать будет.
— Как же долго время-то плетется! — застонала Олеся. — Хочу на Литу!
— Терпение, Олесяя, — протянула Чернавка. — Завтра много работы на поле, время пролетит незаметно.
— А почему я банного дедушку не наблюдаю сегодня? — удивилась Анаис.
— Он под шапкой-невидимкой, значится, — заговорчески ответила Олеся.
— Шапкой-невидимкой? — переспросила Анаис.
— Да. Говорят, что если эту шапку-невидимку украсть, то банник тебя прикончит. Но если ты вовремя и быстро сбежишь от него и спрячешься, то ты станешь счастливым обладателем сего артефакта.
— Вот бы мне такую шапку, — тихо произнесла Мила.
Выбежав совершенно голенькими из бани девочки стали окатывать друг друга с ног до головы холодной водой из бадей. Как только на голову Анаис вылили ведро стылой водицы, та истошно заверещала, затанцевала на месте, а затем радостно рассмеялась во весь голос. Она уже и забыла такие моменты бодрости, безудержного счастья и веселья.
Глава XXII
На Литу, праздник летнего солнцестояния, вся молодежь пришла по парам. Красивые, ничем не обремененные, влюбленные девушки и юноши уселись вокруг костра и непринужденно, весело разговаривали на самые разные животрепещущие темы, создавая по-настоящему праздничную атмосферу. Девчата были одеты в длинные льняные рубахи с красной узорчатой каймой по краю; их волосы украшал венок из цветов. Так Чернавка смастерила себе прямо-таки “корону” из ромашек; Анаис же, вспоминая, как раньше делала себе венки из левкоев, соорудила себе такой же, но уже из купальниц, которые по цвету были чуть светлее ее огненных волос. Юноши также были одеты в льняные рубахи, только уже более короткие и с поясом.
У костра сидели Анаис с угрюмым Роггвером, которому ко всему прочему было еще и неловко находиться в компании большого количества веселящихся людей; Олеська с Никитой, другом Анаис, любившим рассказывать самые разные истории; Мила с Орликом, лопоухим, веснушчатым и краснолицым невысоким юношей, состоявшим также в компании мальчишек, с которыми Анаис некогда общалась и играла; вечно улыбающаяся Веселина с каким-то весьма неказистым парнем; Дулька с молодым дружинником, с которым Роггвер обменялся неуклюжим приветствием, а также напротив Анаис сели Чернавка с Ависом, который вел себя непривычно тихо, спокойно, не вызывающе. Когда только последняя парочка пришла на праздник, Чернавка попросила “зарыть топор войны” и извиниться друг перед дружкой.