Хождение по углям
Шрифт:
***
Проснулась Анаис тогда, когда почувствовала, как ей в бочину кто-то тыкал острым предметом. Обернувшись, она увидела ту самую белокурую девушку, которая склонилась над ней с серпом. Вблизи она была очень красивая, румяная, глаза ее большие, темно-зеленые сверкали по-особенному. Волосы ее украшал венок из ромашек. Девушка протянула Анаис руку, помогая ей встать, а затем задорно произнесла:
— А теперь потанцуем!
Прежде уставшая от палящего солнца, похмелья и работы Анаис неожиданно магическим образом взбодрилась, а ноги и туловище сами пустились в пляс. В голове зазвучала веселая, живая мелодия стыка, мандолины и жалейки. Анаис вместе с незнакомкой
— Почему меня никто не замечает? — удивленно произнесла она скрипучим писклявым голосом. — Раньше наоборот — никто мимо меня просто так не проходил… Последнее, что я помню — нестерпимая, жгучая боль и страшная вонь. Жених мой обливает меня водкой и кричит мне, что делает это за то, что я отказала ему. А рядом Яся, подружка моя, смеется и злорадно приговаривает, что теперь уж мой жених точно ее будет. Боль страшная и мучительная, от которой сильно хочется вечно танцевать. А в голове моей играет бесконечная навязчивая мелодия…
Анаис испуганно смотрела на призрака, боясь вымолвить хоть одно словцо. А затем ей снова в глаза попало ослепляющее солнце и она уснула.
***
— Анькаа! Анькаа!!!
На этот раз Анаис тормошила уже ее подруга, Чернавка. Проснувшись, она машинально отстранилась от нее и испуганно оглянулась вокруг. Чернавка обеспокоенно посмотрела на нее и спросила:
— Что с тобой, Анькаа?! Никак полудницу увидела? — Анаис глянула на Чернавку озаренным взглядом, как будто бы о чем-то только что догадалась. — Пойдем, я отведу тебя домой.
***
На следующий день Анаис, взяв из своих закромов любимое зеркальце, рукоять которого обвила птица Алконост, и снова отправилась на поле. Уснув под палящим солнцем, она надеялась встретить свою новую знакомую. Так и вышло. Проснулась она от тыкания серпом ей в бок. Над ней снова склонилась белокурая девушка, но уже в своем истинном обличии.
— Я поняла, — сказала Анаис слегка дрожащим голосом. — Ты умерла давным-давно. Ты призрак.
— Глупости какие! — отмахнулась сущность и снова задымилась. — Вот опять этот противный запах…
Анаис протянула ей свое зеркальце. Призрак неуверенно взял его и, взглянув в него, взялся за голову и жутко заплакал.
— Умерла, значится, — грустно констатировала полудница. — И ничегошеньки я не успела.
Затем она оторвала пожухлую ромашку со своего венка и дала Анаис.
— Возьми, как дар. Отведаешь его — уязвимость потеряешь. Используй с умом.
И, закричав неестественным визжащим голосом, призрак сгорел дотла, оставляя на воздухе гору пепла, искр и дыма. Полудница исчезла с полей навсегда. Как и ее боль.
Анаис же прилегла на землю. И снова уснула.
Глава XXIV
Проходя мимо Роггвера, Анаис снова наблюдала, как тот
— А что это мы тут делаем? — кокетливо спросила Анаис, подойдя сзади и уперевшись подбородком ему в плечо.
— Это секрет! — непривычно шаловливо ответил Роггвер, резко повернул голову в ее сторону и быстро неуклюже поцеловал в губы. Анаис выпрямилась и, коварно сузив глазки, показала язык в его сторону.
Возвратившись к княжескому дому, Анаис приметила знакомого ей гнедого жеребца с черным пятном под правым глазом. Значит, опять приехал “человек с дурными вестями”. Она осторожно обошла дом, пока не услышала голос своего дядюшки. Присев под окном в его опочивальню и прислонившись к брусчатой стене, Анаис навострила свои уши.
— …Многое произошло, князь, пока я был в Раздольном, — послышался грубоватый голос разведчика Путши. — Когда я туда только приехал, то стал свидетелем весьма одиозного события. В Доброграде принимали рабааиста’андтского посла; прямо-таки устроили пиршество в княжеском доме в честь его приезда. Как я понял, Велимир пытался съесть слишком большую рыбу и позарился на все Столичные княжества. И сделать это он собирался не как-нибудь, а с помощью соседнего вражеского государства.
— Крысолюб гребаный, — выругнулся Анатрог.
— Премного солидарен с Вами, княже, — усмехнувшись, согласился Путша. — Но Велимир-то ладно, с ним и так все было понятно. Но он также подговорил и брата своего, Радмира, на совместные междоусобицы, чтобы потом править Столичным вдвоем. А Радмир и рад, он согласился на сей расклад с превеликим удовольствием. Пошли они, значит, на княжество Промежное вместе с небольшой рабааиста’андтской конницей, брали деревни, а затем взяли и сам Колич. В Количе братья снова устроили пир…
— Не удивлен! — презрительно произнес Анатрог.
— Воспользовавшись прекрасным, удобным случаем, я пустил слух через горожан, а те в свою очередь все рассказали шпионам Велимира, что Радмир собирается его отравить. Такое было на пиру потом, все долго еще вспоминать будут! Обстановка накалилась до предела. Шпионы следили за каждым движением Радмира, а когда тот решил подать Велимиру чарку с вином в знак признательности, то один из соглядатаев вылез из-за угла и прирезал князя. Пока Радмир истекал кровью, началась самая настоящая резня: дружинники Велимира дрались на мечах и топорах с воинами Радмира, прикончили всех шпионов, сильно ранили Велимира. Велимир прирезал Радмирова сынка, единственно возможного наследника Усладных земель. Когда в трапезную завалилась толпа разъяренных горожан с вилами и факелами, то воины Радмира схватили тело убитого князя и его сына и под шумок скрылись. Не все, но некоторая их часть. Скорее всего, челядь добила и Велимира, потому что он так в свое княжество и не вернулся, да и Колич горожане себе отвоевали. Все это мне рассказали Радмировские дружинники.
— А что рабастанцы?
— Скрылись еще прошлой ночью, — докладывал Путша.
— Как обстановка в княжествах Раздольное и Усладное?
— В Усладном оплакивают князя Радмира и не знают, что делать с властью. В Раздольном остался только малолетний сын Велимира, единственный наследник. Но так как он совсем еще младенец, то по факту княжеством управляет местное элитарное сословие: купцы да бояре. Опустошают казну, ну и народ, соответственно, бунтует. Идеальный момент для…
— Не идеальный, — перебил Анатрог и вздохнул. — Сперва мне необходимо жениться.