Хождение в Москву
Шрифт:
– Не помню другой такой волнующей встречи. Свое настроение после заседания и парада нам хотелось передать всем. Вскоре с делегацией москвичей я уехала на фронт. Нас слушали танкисты, опаленные в боях. Они клялись отстоять Москву.
Бывший руководитель ПВО Москвы генерал Д. Журавлев:
– На заседании я сидел у края ряда, чтобы в случае воздушной тревоги ехать на КП. Адъютант дежурил у выхода и должен был дать мне сигнал. Больше в тот вечер и на другой день фашисты к Москве не подступили.
Бывший заместитель председателя Моссовета
– Это был переломный момент. Я почувствовал тогда, что есть сила. Москва выстоит.
Бывший командующий Московским военным округом генерал П. Артемьев:
– Как было договорено, после доклада я сообщил членам ГКО время начала парада - 8 часов утра. Оно было согласовано с С.М. Буденным и руководителем Московской партийной организации А. С. Щербаковым. После заседания Александр Сергеевич Щербаков сказал мне, спеша к выходу: "Буду поднимать народ на Красную площадь..."
Стихли аплодисменты, звуки "Интернационала". В наступившей тишине раздались знакомые всем слова прекрасной песни:
Широка страна моя родная...
Пел так, что волнение сжимало грудь, Марк Рейзен, народный артист СССР.
Начался концерт. Члены президиума пересели в первый ряд. Артистам хорошо было видно, как внимают музыке сидящие в зале люди.
В тот вечер пели Валерия Барсова, Иван Козловский, Максим Михайлов. Козловский и Михайлов исполнили "За реченькой яр-хмель".
Перевейся яр-хмель на нашу сторонку,
На нашей сторонке удача большая...
Лучшей песни для этого вечера, очевидно, трудно было найти. При этих словах члены Политбюро, сидящие в первом ряду, оживились. Они знали, что скоро на нашей стороне будет большая удача.
– Мне говорили потом, - рассказывал мне народный артист СССР Иван Козловский, - что в тот вечер многие впервые с начала войны улыбнулись...
– Еще один эпизод. В моем термосе, куда я перед концертом обычно наливал кофе без сахара, после выступления я обнаружил чей-то подарок. Вместо кофе в термосе оказался коньяк...
...Отзвучала последняя песня. Машинист тронул правительственный состав. Поезд уходил в сторону "Белорусской". В сторону Победы.
ПАРАД ГРЯДУЩЕЙ ПОБЕДЫ
Москва готовилась к обороне. На Красной Пресне - баррикады. На площадях - противотанковые ежи. День и ночь работали ЦК, МК и МГК партии, Ставка, Государственный Комитет Обороны.
Оставалось девять дней до нового генерального наступления на Москву, когда, обратившись к солдатам Восточного фронта, германское командование, запасшееся парадным обмундированием и отчеканившее медали за взятие Москвы, восклицало: "Солдаты! Перед вами Москва! За эти два года войны все столицы континента склонились перед вами, вы прошагали по улицам лучших городов. Вам осталась Москва. Заставьте ее склониться, покажите ей силу вашего оружия, пройдите по ее площадям. Москва - это конец войны. Москва - это отдых. Вперед!"
Оставалось девять дней до того, как политрук Василий Клочков перед смертью
Приближалось 7 ноября, так не похожее на все остальные годовщины Октября. Лишь, как всегда, наступал поздний рассвет, лишь, как всегда, должен был состояться парад Красной Армии.
О такой демонстрации силы не подозревал враг. Гитлеровское командование сообщило, что Москву видно в хороший бинокль.
О таком торжественном акте еще не догадывались союзники, считавшие, сколько дней осталось до падения красной столицы.
О таком празднике не думали красноармейцы, ночевавшие в окопах Западного фронта.
Знали о том, что состоится парад, вначале только двое. Один из них командующий Московским военным округом и Московской зоной обороны генерал-лейтенант Артемьев.
...Автомобиль командующего мчался по ночным улицам из штаба округа к воротам Кремля. Шофер слышал взрывы зенитных снарядов, видел стрелы прожекторов. Налет. Генерал не обращал внимания на воздушную тревогу. В голове - названия частей, цифры, число бойцов, винтовок. Сейчас предстоит отчет о резервах Верховному Главнокомандующему Сталину.
Но разговор пошел о другом - параде войск на Красной площади.
– Парад равноценен большой фронтовой операции. Парад провести!
Как секретно осуществить операцию, в которой должны быть заняты десятки тысяч людей? Командующий парадом Артемьев посоветовался с членом Военного совета секретарем МК и МГК партии А.С. Щербаковым.
– Меня и других командиров вызвали на совещание, - вспоминает бывший командующий дивизией имени Дзержинского Михаил Петрович Марченков.
– Речь пошла о том, что в середине ноября предполагается провести смотр войск на Крымской площади.
– Строевая подготовка плоховата, - заметил Щербаков, - потренироваться нужно.
– Как проходить будем?
– задали вопрос.
– Как на Красной площади...
Единого для всех места репетиций не было. Бойцы ОМСБОНа - Отдельной мотострелковой бригады особого назначения - сводным полком проходили к набережной. Здесь отрабатывали шаг. При налетах укрывались под мостами. Рядом с Устьянским мостом взорвалась бомба. Осколком ранило командира роты старшего лейтенанта Немцова.
По улицам Москвы ходили моряки, прибывшие с кораблей Черного и Балтийского морей. Они не могли понять, зачем их учат строевой подготовке, вместо того чтобы вести в бой.
Роты 2-й Московской коммунистической дивизии поочередно снимались с позиций и уходили маршировать на лесные опушки. Из школ, превращенных в казармы, выходили рабочие батальоны в штатском, но вооруженные, и тоже маршировали. Один ретивый командир решил: раз смотр, так с музыкой - и вывел свой полк на набережную с духовым оркестром, за что и получил нагоняй.
И сейчас, спустя четверть века, ни один участник парада - будь то рядовой или командир дивизий - не говорит о том, что он догадывался о подготовке к октябрьскому параду.