Хождение в Москву
Шрифт:
Небо освещали 1200 прожекторов, чьи лучи горели всеми цветами радуги. Они то склонялись над Кремлем, то вздымались в небо. Прожектора образовали пять колец, которые отражали кольцевую структуру города. Первое кольцо света поднималось вокруг Кремля, второе - по бульварам, третье - вокруг Садового кольца, четвертое - у вокзалов и пятое - по Окружной железной дороге. Над городом реяли в лучах света красные знамена.
Когда погасли огни ракет, сверху с аэростатов полились звуки. Гигантские громкоговорители транслировали музыку. Весь город пел и танцевал. Ночь в Москве так и не наступила.
ГЛАВА
НА БАШНЯХ И В ПОДЗЕМЕЛЬЯХ
Давным-давно мне в руки попал вышедший до революции том сочинений Лермонтова, где в приложении помещено было школьное юнкерское сочинение поэта на заданную тему под названием "Вид на Москву с колокольни Ивана Великого". Я его запомнил лучше, чем стихи.
Когда после университета меня приняли в "Московскую правду", возникло сильное желание подняться по следам Лермонтова на знаменитую колокольню. Бывший комендант Кремля генерал Андрей Яковлевич Веденин сразу не позволил мне подъем под предлогом, что деревянная лестница под самым куполом обветшала, можно разбиться. Но человек он был, по-видимому, добрый и любознательный, сам поднимался на купол, поэтому, когда я еще раз ему позвонил по правительственному телефону-вертушке и, обосновывая свое желание, сообщил, что он не знал, что под купол поднимался Наполеон с маршалами Франции в дни недолгого жительства в Кремле, генерал засмеялся в трубку и дал добро.
Таким образом, передо мной открылась дверь на колокольню, которая привела к теме, не надоевшей до сих пор. Увидев Москву с высоты птичьего полета, мне захотелось обойти ее вдоль и поперек, подняться на другие башни, опуститься в подземелья. Что и было сделано. Таким образом, начал я писать о Москве статьи и книга. А началось все почти сорок лет тому назад с этого маленького очерка. Ведь и сегодня путь наверх под купол для всех закрыт, хотя в былые времена экскурсантов пускали на колокольню, разрешали им также гулять по стенам и башням Кремля, о чем вы узнаете сейчас.
ВИД НА МОСКВУ
С КОЛОКОЛЬНИ ИВАНА ВЕЛИКОГО
Не было в Москве сотни лет ничего выше. Белокаменный колосс восьмигранником поднялся на Кремлевском холме и, увенчанный золотым куполом, стал зеркалом для солнца, где оно, как красавица по утрам, могло любоваться своим отражением, стал маяком для людей, стремившихся со всех сторон к столице земли Русской. Белокаменный колосс этот - небоскреб средних веков - колокольня Ивана Великого.
Почти пятьсот лет неколебимо стоит в Кремле, возвышаясь над дворцами, легендарный исполин. Давно сошли с его сторожевых постов часовые, высматривавшие когда-то вдали врагов. Поколения людей истерли каменные ступени винтовой лестницы. Сколько взбиралось по ней на верхний ярус любоваться неописуемой картиной! Сам Наполеон со всеми маршалами не поленился подняться по витым ступеням, чтобы увидеть то, что можно увидеть только здесь.
Отступая, Наполеон приказал взорвать колокольню. Но она выстояла, только трещина прошла по камням. А немного спустя, когда залечили эти раны, поднялся на верхний ярус молодой юнкер Лермонтов. Москва показалась ему не безмолвной громадой холодных камней, а городом, полным чудесных звуков.
"О, какое блаженство внимать этой неземной музыке, взобравшись
Много новых башен, гораздо более высоких, построили москвичи с тех пор, но откуда еще открывается такая панорама, как с этого древнего места?
...Служитель Кремля открывает большим ключом замок на железной двери. Сразу у входа начинают виться ступени. Они приводят на первый ярус, где в проемах висят огромные колокола, выше человеческого роста; еще несколько десятков ступеней - второй ярус. И здесь колокола, но поменьше, в рост человека.
Снег замел ступени. Ударив меня по лицу крыльями, выпорхнул встревоженный голубь. А лестница ведет все выше в небо, на круглую каменную площадку. Тут располагались дозоры: окна смотрят на север, юг, восток и запад. Вот оно, замшелое окно, из которого смотрел на Москву поэт!
Я делаю шаг к окну... В музее часто так бывает: одним взглядом не рассмотришь большое полотно. Но как охватить взором бескрайнюю картину из ярких красок и оттенков в раме, сколоченной из горизонтов? Самые яркие, золотые краски соборов и серебристо-хрустальные - нового дворца - в центре. А выше ярко-зеленая, широкая, как площадь, крыша Манежа. За ней стеклянный купол университета. Еще дальше одна на одну находят стены и крыши домов. Отсюда кажется, что между ними нет пространства: не видно улиц, бульваров. Только одна главная улица города - просматривается до алого флага на крыше Моссовета.
Медленно и неслышно поднимаются по асфальтовой дороге машины в ту сторону, где видел поэт Петровский замок.
"На севере перед вами, в самом отдалении на краю синего небосклона, немного правее Петровского замка, чернеет романтическая Марьина роща..."
Но мне не видно ни Петровского замка, ни романтической Марьиной рощи. Дворец, построенный Петром I, закрыли на Ленинградском проспекте новые дома. На севере они особенно высокие и большие.
А коней Большого театра ничто не заслонило. Колесница Аполлона рвется в небо.
Высотные дома как бы обозначают части света. На севере их два. Гостиница у вокзала и здание министерства. Его звезда поднялась над площадью Лермонтова. Да, не думал Михаил Юрьевич, глядя на столицу, что спустя век москвичи назовут его именем площадь у Красных ворот и установят памятник. Розовая Меньшикова башня, бывшая когда-то высотной, гнездится теперь у подножия настоящего высотного дома...
Не померкла только радуга в камне - купола самого удивительного творения архитектуры - храм Василия Блаженного.
"И что же? Рядом с этим великолепным угрюмым зданием прямо против его дверей кипит грязная толпа, блещут ряды лавок, кричат разносчики, суетятся булочники у пьедестала монумента, воздвигнутого Минину..."
Нет, не осталось ничего грязного, суетливого у дверей Василия Блаженного. Не спеша идут по Красной площади люди, огибают ее стороной потоки автомобилей - все движется бесшумно, торжественно. И уже не кажется угрюмым храм Василия Блаженного. Он, как яркий букет, вечно цветет у стен Кремля, заставляя всех восхищаться своей немеркнущей красотой.