Хозяева Земли
Шрифт:
Обеденный зал занимает половину всей площади первого этажа. Стол длинный, от того количество еды выглядит скудновато. Огурчики, помидорчики, картошечка, зелень и похлебка в большом закопченном котелке на железной подставке. Сервировка стола тоже не на высоте. Ложки и посуда из потемневшего серебра. О ножах и вилках вообще молчу.
Да… Барон бедноват, какие там кареты золотые, платья бальные и драгоценности.
Маргарита, как и дворецкий старенькая. Но с задорной улыбкой. Живчик, судя по всему когда–то была любовницей
– Хозяйка, тебе и ванну приготовила. Девки воды нанесли. Печку растопили. Скоро и вода поспеет.
– Зачем?!
– Дочь, ну дни же эти, как же без воды–то?
Сглотнула. Все ведь подмечает бабулька.
Поужинали. Лорд старый не отходит, до ванной комнаты довел. А там уже пары водные витают, печка углями тлеет. Камин самый настоящий! Посреди комнаты бочка стоит широкая, железом обитая. Пытались видимо, ванну изобразить. Уже и белье сложено на табуретку, и полотенца. Благовонья в баночках, все вперемешку пахнет отвратно.
Деда выпроводила. Лицо морщинистое пришлось ладонью выпихивать. В замке дверном ключ. Ну слава Богу! Закрылась, к ванной подошла. Водица хороша. Скинула тунику грязную и туда без промедления. Тело постепенно погружается, вызывая неистовое удовольствие.
Как я давно не мылась!
Высота бочки небольшая, до табуретки дотянуться можно, не вставая. А там как раз кусок мыла, с сильным запахом дегтя. Мочалка через бортик перекинута. Из чего сделана, я не поняла. Но ворс жесткий, а кожа моя нежная и распаренная стала. Начала мылься усиленного. Под тремя свечами особо и не разберешь, но вода значительно потемнела.
Все–таки надраила спину, не щадясь. Волосы помыла, выбрав флакончик по запаху. Видимо, от прежней жены осталось сие чудо. Закончив с помывкой, потонула в блаженстве. Лежу в воде мыльной и засыпаю… Ни о чем думать не хочу. Будто страшный сон в омуте белом растворяется.
Очнулась, от прикосновений. Коленка почувствовала присутствие! Открываю глаза, и не верю в происходящее: дедуля, муж мой, в ванной сидит, напротив меня!
Вскочить хочу. Да голая! Прикрываюсь как могу. Сжалась, сон как рукой сняло.
– Русалка моя, ты прекрасна, – хрипит старый извращенец и тянется ко мне. – Жена моя, душа моя, не откажи старому рыцарю, ты все для меня, жизнь, мечта, грезы мои, позволь быть с тобой, любовь моя, радость, свет…
Отбрыкиваюсь. Визжу хрипло. Кричать хочется, да горло мое бедное не готово к такой усиленной работе. Страх липкий в живот проникает и тысячами игл ерзает там. Я ж беззащитная! Уязвимая! Никогда еще такого не было, чтоб вот так. Мерзость какая.
Барон снова лезет, еще толкаю. Прямо пяткой в грудь угодила. И тут смотрю, он тонуть начинает. Глаза закрыл, руки уже не тянутся. Ко дну идет.
В груди холодеет. Забыла про честь свою девичью. К старику подаюсь, подхватываю. А он вообще не реагирует. Дряхлое обмякшее тело. Пульс
Отшатнулась в ужасе. Из ванны выскочила, как ошпаренная.
Что делать?! Надеваю свою же тунику. Ничего от них не нужно. Барона их прикончила, а теперь бежать надо! Пока не повесили! Мамочки, ну я и встряла!
Маргарита без зазрения совести заходит, в руках, видимо, одежда для барона, царство ему... Смотрю на замок дверной. Ключ в нем. Да только рама дверная с дыркой, проходной двор какой–то!
Глядит на меня бабуля. А я на нее. Шок накрывает, слабею в своих порывах уйти. Осознала в полной мере, что натворила.
– Что стряслось, хозяюшка? – Озадаченно спрашивает.
– Барон умер, – шепчу, ком в горле стал. – Убила.
Реветь начинаю. Никого ж кроме орков еще не убивала. Там война, а тут муж. Грех на душу взяла. Пусть судят.
Маргарита бросилась к ванной, пульс щупать. Жду в надежде, что ошиблась. Но нет.
– Скончался барон, – выдыхает бабуля.
– Я убила, – шепчу. – Моя вина. Он, он полез, ну а я…
– Не хнычь! – Рявкнула строго, немного помедлила и ко мне подошла, обняла, гладит по спинке. – Ты не убила, сам умер. Старый, от того в первую брачную и скончался.
– Что мне делать? – сиплю, и носом шмыгаю. К бабке прижалась, страшно и горько. И этого старого жалко, он же в любви признался.
Уууу. Навзрыд начала. Маргаритина рука по мокрым волосам гладит.
– Что делать, что делать, – ворчит. – Хозяйство принимать.
– То есть как?! – отпряла от бабушки. Выть перестала.
Смотрит наставнически и с грустью.
– Баронесса ты теперь, законная наследница тут, хозяйство принимай, иначе конец нам. У барона нет родни. Прознает граф, что земли без владельца, отдаст вассалу своему, а мы старики по миру пойдем. Нам этого не надо. А посему всем говорить будем, что барон скончался в первую брачную ночь. А ты жена законная, баронесса Валерия Балейская.
Киваю, не в силах противиться. Что теперь делать? Бежать… первая мысль. Вторая – не могу этих стариков бросить. Лишились работодателя, выгонят их, если уйду. Так ведь и сказала бабуля.
Я ж добрая. Всегда была такой. И ответственная.
В обеденный зал вышла спустя полчаса. Маргарита там уже всех домашних работников построила. Я думала, два старика и обчелся: Маргарита и Варлам. А тут еще три девушки нарисовалось!
– Дочка моя, Серафима. А это внучки, Мира и Поля, – представила бабуля девушек.
Вот как оказывается. И все они по миру пойдут, если уйду.
Серафима с первого впечатления кажется матерой. По виду бойкая, лет под тридцать ей. А дочки слегка пухленькие, косы русые толстенные, щелчки свеженькие, глазки с густыми ресничками такие красивые! Девочки возраста сестры моей, не старше. Вот за них я уж вдвойне в ответе!