Хозяин антимагии 2
Шрифт:
Я улыбнулся маминым маленьким радостям.
Обед проходил спокойно, по-домашнему. Мы обсуждали планы на день, здоровье мамы, которая, слава стихиям, чувствовала себя хорошо, и даже Тасенька вела себя прилично, не болтая без умолку, как обычно.
Но мирное настроение нарушил Потап, появившийся в дверях с письмом в руке.
— Кирилл Павлович, вам, — сказал он, протягивая конверт.
Я сразу узнал почерк Мити. Развернул письмо: там был список наёмных организаций, участвовавших в разграблении имения. Хищная улыбка
— У меня дела, — сказал я, вставая из-за стола.
— Сынок, но ты же не доел, — с укором посмотрела мама.
— Обещаю, ужин доем, — поднял я руки вверх, изображая капитуляцию.
Мама кивнула.
Мотя вдруг сорвался с подушки и прыгнул мне на плечо.
— Ты прибавил в весе, дружище, — вздохнул я.
Но тушканчик не обратил на это внимания. Он вытянулся как струна, уши напряглись, ноздри задрожали, улавливая какие-то запахи.
Я медленно обходил периметр, прикасаясь пальцами к свежим заплаткам на каменной кладке. Швы были ровные, почти незаметные — работа явно проделана на совесть.
Мотя, сидевший на плече, вдруг напрягся, его крохотные лапки впились в ткань моего пиджака.
— Что-то не так? — прошептал я, но тушканчик лишь резко повернул голову в сторону зарослей.
Вскоре оттуда появился Ильич, его сапоги почти бесшумно ступали по земле.
— Стены восстановили полностью, ворота починили, — хриплым, уставшим голосом начал он без предисловий.
Я кивнул, продолжая осматривать кладку.
— Нашли специалиста из артели фортификаторов? Того, что поставит защиту на стены.
— Так точно. Мастер завтра прибудет из Балтийска, — Ильич одобрительно хмыкнул. — У них заказ на четвёртом кольце, но судно только к концу недели подойдёт. Так что у нас пара дней на первоклассную работу.
— Своим ходом?
— Нет, с нашими служащими с партией пепла для лаборатории.
— Может, ему отдельный экипаж нанять?
— Зачем? — покачал головой Ильич. — Он на машине, так быстрее.
— На машине? — я удивлённо поднял бровь.
— Павлов привёз ингредиенты из похода на восьми телегах и одном грузовике, — объяснил Ильич. — Вот эту машину и отправили в Балтийск, подальше от заварушки.
Я одобрительно кивнул. Умный ход.
— Зайди сегодня вечером в кабинет. Возьмёшь деньги для семей погибших охранников: Семёна, Гришки и Федьки.
Ильич замер, его глаза округлились.
— Вы… запомнили их имена?
— Героев надо знать поимённо, — ответил я, чувствуя как в горле появляется ком. — И если у кого были дети или братья, пусть обращаются к Осипу. Если они смышлёные, то образование оплачу. А потом, может, и к себе пристрою.
— Спасибо, ваше благородие, — прошептал Ильич, и в его голосе впервые за всё время прозвучала неподдельная благодарность.
Я задумчиво посмотрел на старые шрамы Ильича, те самые, что он получил из-за магических тварей.
— И вот
Старый охотник молча поклонился, но я успел заметить, как дрогнули его губы. Ещё издалека он начал радостно докладывать новости сослуживцам. Их возбуждённые голоса долетали, пока я шёл к основному зданию.
Мотя удовлетворённо пискнул, будто одобряя принятые решения.
По пути в кабинет встретил Ивана Гурьева, спешившего куда-то с папкой бумаг.
— Собери всех управляющих в кабинете, — остановил я его. — И… Николая, сына Петра, тоже позови.
У входа в кабинет столкнулся с Потапом, выходившим вместе с каким-то молодым парнем в форме служащего. Судя по взъерошенному виду обоих, здесь ещё недавно царил полный хаос.
Потап встал в дверях и тяжело вздохнул.
— Основной бой был вон там, — он кивнул в сторону складов, — но эти мерзавцы успели и сюда заглянуть. Искали, чем поживиться, — мужчина недовольно скривился.
Кабинет встретил меня знакомым ароматом: смесь алхимических трав из лаборатории и старого дерева массивного письменного стола.
Основной беспорядок уже устранили, но следы вторжения остались: на роскошной столешнице зияли свежие царапины от клинков, а кожаное покрытие совещательного стола, рассчитанного на шестерых, было порвано в нескольких местах.
— Кому-то явно не понравилась наша мебель, — пробормотал я, проводя пальцами по повреждениям.
Через десять минут в кабинете собрались все.
— Друзья, — начал я, медленно обводя взглядом собравшихся, — нападение на производство и мой дом я просто так не оставлю.
В комнате стало так тихо, что был слышен стук от насекомых, бившихся в закрытое окно. Иван Гурьев невольно сглотнул.
— Да, пока я не могу объявить кровную войну или обратиться к императорскому суду, — продолжал, сжимая кулаки: скорее бы уже получить права патриарха, — но это не значит, что мы будем сидеть сложа руки!
— А что с Евдокимовым? Мы ведь держим его в подвале, — робко спросил Павлов.
Я резко махнул рукой.
— Эта пешка пока не стоит моего времени. Когда он созреет для разговора, тогда и поговорим. Сейчас есть дела поважнее.
Доставая из конверта письмо, я ощущал, как в груди разгорается гнев.
— Здесь перечислены, — поднял лист над головой, — все артели наёмников, осмелившихся поднять руку на дом Пестовых!
Стул Осипа скрипнул, когда он невольно откинулся назад. Николай вытянул шею, пытаясь разглядеть документ.
— С этого момента, — голос мой зазвучал твёрже, — они в чёрном списке! Доведите до всех наших поставщиков: ни капли, ни грамма нашей продукции не должно попасть в руки этим подонкам! — я ударил кулаком по столу. — Кто ослушается, тот навсегда потеряет право торговать зельями Пестовых!