Хозяин берега
Шрифт:
— Идёте? — Я показал во двор.
Он покачал головой. Я сел в «Ниву».
За воротами на другой стороне улицы стояло такси. Вторая машина, на которую я тоже обратил внимание, находилась ближе к перекрёстку.
Их появление здесь показалось мне не случайным — между людьми в обеих машинах, скорее всего, существовала связь. И в той, и в другой сидело несколько молодых людей.
Я свернул за угол, подождал и резко дал задний ход — транспорт продолжал стоять. Люди в машинах
Я подумал: «Похоже, следственно-оперативная группа из Астрахани уже здесь!»
— Вы Римма Халилова? — Я представился.
Её первое желание было — удостовериться, что никто нас не слышит.
Саманно-глиняный жилой массив вокруг был пуст, но это её не успокоило. В домиках, сдвинутых вместе самым нелепым образом, не могло быть тайн. Всё становилось известным — приобретения, супружеские измены, аборты. Обо всём говорилось открыто. Закон всеобщего молчания под страхом смерти распространялся лишь на органы правопорядка.
— Проходите.
В маленьком деревянном ящике был необходимый набор всего, что требуется в доме. Стол, стулья, шкаф, даже кресла — всё миниатюрное, сделанное умельцами Нахалстроя, работавшими на списанном и украденном. Вдоль стен на полу стояли куклы. У меня возникло чувство, будто я попал в страну лилипутов.
— Садитесь, — предложила Халилова, молодая блондинка с простым, приятным лицом.
— Спасибо. — Я с осторожностью уместился на игрушечном стуле. — В своё время вы жили на даче Баларгимова…
— Ах, это… — Она не испытала смущения.
— Долго вы жили там?
— Всю осень. С мужем я разошлась. Он жил здесь, а я с дочкой у Баларгимовых. Потом он уехал на родину, к родителям, а я сюда перебралась.
— Вы давно знаете Баларгимова?
— Я с его сыном — Миришем — вместе училась. Потом, в классе шестом, их посадили. Пятерых. Все из нашего класса. Они дочку завуча изнасиловали, а она пожаловалась…
— Баларгимов часто приезжал на дачу?
— Да нет. Раз или два в неделю…
— Вы помните, когда сожгли рыбнадзор? Вы в тот день были здесь иди на даче?
— Днём на даче. С дочкой. А к вечеру Садык нас домой привёз.
— Баларгимов в тот день выпивал?
— Он всегда поддатый…
— А ещё кто с ним выпивал? Помните?
— Адыл. Ещё кто-то… Дурачок этот — Бокасса. Все — с посёлка. У них в тот день неприятность случилась — лодки сожгли! — Халилова засмеялась, подтвердив мою догадку о её характере — бесхитростном и отходчивом. Рыбнадзор — с моря, милиция — с суши. Привезли канистры с бензином. Они и заполыхали.
— Много лодок?
— Три или четыре.
— А как Баларгимов об этом узнал?
— Мы как раз ехали мимо метеостанции, а тут мужики эти…
— Баларгимов
— Нет, послал дурачка на велосипеде.
— Бокассу? — Я вспомнил следы велосипедных покрышек на берегу недалеко от места убийства Пухова.
— Ну да. Он вернулся, подтвердил. Садык ему не поверил, договорился с Адылом, что тот сходит… Пообещал бутылку. Показания обрастали подробностями.
— Адыл пошёл?
— Да. А Садык послал кого-то за водкой. Потом Адыл вернулся. Сказал: там одни угли. И компас привёз.
— А Баларгимов?
— Он не показал сначала, что расстроился. Тут водку принесли, выпили… Садык сказал — за эту лодку надо бы сжечь и милицию, и рыбнадзор. «Платишь-платишь — и никак не выплатишь… Всё мало!»
— До этого Баларгимов говорил, что даёт взятки милиции и рыбнадзору?
— Все и так знали! — Халилова вздёрнула плечи, грудь её поднялась. Почему же они к нему приезжали? Пьянствовали! Машины ставили у магазина, Мириш их охранял.
— Вы получали какие-нибудь подарки от Баларгимова? Она задумалась.
— Да нет. Как-то дал на платье. Ещё — икру, конфеты. Пару раз съездили в кафе «Сахиль»…
Взгляд её прошёл по кукольному ряду. Игрушечные модницы из картонных коробок — в шляпках, в чёрном кружевном белье, в боа — смотрели на нас. Я опять почувствовал себя Гулливером, боящимся неосторожным движением причинить боль крохотным созданиям.
— …Можно сказать, подарков не было.
— Баларгимова там знали, в «Сахиле»?
— Он пользовался их холодильником. Там молоденький официант — Уктем… Баларгимов оставлял у него рыбу для начальства…
Мир тесен. А восточнокаспийский — ну просто сжат. До размеров малогабаритной квартиры.
— У вас в доме нет вещей Баларгимова?
— Есть. — Не вставая, Халилова нащупала под креслом что-то тяжёлое. Перегнулась, держа в обеих руках, поставила на стол.
— Адыл привёз с места, где сожгли лодку…
Я увидел компас, которым пользуются рыбаки, — ориентированную по странам света плавающую, как домашний гриб в банке, большую чёрную шайбу. Колыхнувшись, она почти мгновенно заняла снова горизонтальное положение.
— Откуда он у вас?
Халилова объяснила:
— Я положила в хозяйственную сумку, он так и остался.
— После того вы сразу уехали из посёлка?
— Нет! Купили ещё водки. Потом ещё. Еле угомонились! Всю дорогу гнал, как сумасшедший. Я просила: «Высади нас! Ну, мы погибнем, а ребёнок-то за что?!»
— Баларгимов заезжал куда-нибудь?
— Только в водную милицию.
— В милицию? — Я подумал, что ослышался.
— Ну да! Кричал там на весь двор: «Убью Буракова!»