Хозяин Древа сего
Шрифт:
Стоял и ждал.
Противник показался быстро. Вернее, противница, восседающая на огромном рычащем тигре. Варнава с некоторым удивлением узнал змеелицую брюнетку, на бедрах которой Синий див пытался предаться своему основному пороку. Теперь она казалась величавой и неприступной. Восемь рук появились у нее, каждая из которых сжимала какое-нибудь оружие или же предмет обихода, и не было сомнений, что при случае она эти чаши, колокол или раковину сможет использовать в бою с не меньшим эффектом, чем меч или булаву, которые тоже присутствовали в арсенале. Все это хозяйство и
Варнава исподлобья глядел на явление, ожидая грозных слов или уж сразу смертоносного прыжка. Прикинул, что тигра, пожалуй, еще успеет прикончить. Пустячок, а приятно… Однако его ждало немалое удивление:
— Ну и что ты стоишь, как лох на танцполе? — насмешливо, но с неожиданным оттенком застенчивости произнесла грозная дева, легко спрыгивая с тигра, который облегченно потянулся и улегся отдыхать. — Невежливо не поздороваться со знакомой девушкой.
Голос ее был мелодичен и приятен на слух. Варнаве пришло в голову, что петь она должна замечательно. Под свирель своего синего беса…
— Нас не представили, — огрызнулся он, внимательно следя за собеседницей.
— Ты хочешь сказать, что интимная сцена, в который ты меня застал прошлый раз — не повод для знакомства? — девица смущенно, но кокетливо стрельнула в него глазами.
— В окружении недостойном застал я вас, госпожа.
Варнава нашел в себе силы поклониться, не желая давать какой-то демонихе подвод для упреков в невежестве. Та танцующей походкой подошла ближе.
— Кажется, юный грубиян, тебя смущают мои атрибуты? — голос ее звенел смехом. — Так и быть, сниму их. Тем более что мне они не очень идут.
Она по-девчоночьи неловко взмахнула руками, и во все стороны разлетелось удивительные ее причиндалы, после чего лишние руки исчезли, оставив ровно столько, сколько подобает иметь хорошеньким девушкам. Вслед за тем сняла готичное ожерелье, раскрутила и тоже отбросила далеко в густые кусты.
— Итак, теперь, когда ипостась сменилась, можно и познакомиться. Как зовут тебя, о бесстрашный воин?
— Зовут меня Варнава, и я монах, — угрюмо ответствовал тот, пытаясь разобраться в ситуации.
— Можно было догадаться, — весело фыркнула девушка, — с моими монахами тоже столько мороки…
Она негромко рассмеялась, сложила руки ладонями перед грудью и, поклонившись, представилась:
— А мое имя — Кара. Вообще-то, это не совсем так, но и Кара вполне подходит.
— И что ты хочешь, Кара? — спросил Варнава, который постепенно приходил в себя, вновь становясь спокойным и внимательным.
— Здесь важно не то, чего хочу я, а что хотят господа мои, — серьезно произнесла та. — А хотят они очень разных вещей.
— Ты имеешь в виду Дыя и…
— Супруга моего и господина Синего, — закончила она за него.
— Кто же тебя послал сейчас? — недоверчиво поинтересовался Варнава.
— Тот, кого ты называешь Дыем.
— Зачем?
— Убить тебя, конечно. Сам он признал,
— И что же ты меня не убила? — спросил Варнава с возрастающим интересом.
— Потому что любимый муж мой и господин Синий не велел этого делать, — опустив очи долу ответила Кара.
— Почему?
— А ты глупенький, — вновь рассмеялась дива. — Потому что планы господина Синего и этого…Дыя могут вовсе не совпадать.
— Судя по тому, что я видел, — проговорил Варнава слегка презрительно, — планы твоего супруга особого значения не имеют.
— Если господин наш решит обмануть человека, никто не сможет превзойти его в коварстве, — торжественно продекламировала Кара уже слышанную Варнавой сентенцию.
— Дый не человек… — возразил он.
— Более человек, чем думает, — теперь Кара стала надменна, — и менее бог, чем хочет. А господин Синий есть господин Синий.
— Многовато что-то господ развелось, — пробормотал Варнава про себя. — Короче, Кара, что будем делать?
— Сейчас ты скроешься из Шамбалы, покуда еще жив. А потом мы встретимся, и… что-нибудь сделаем, это я обещаю.
— А куда ты?
— Вернусь к Дыю и почтительно доложу, что нигде не смогла найти тебя.
— Вроде бы, он может просматривать всю Шамбалу из любого ее места…
— Сейчас не может. Я же говорю — отправил меня и потерял сознание. В Ветвях бы сказали «впал в кому». А здесь выкарабкается, конечно. Уходи через Башню Варнава, времени нет, у Шамбалы еще слишком много воинов, сейчас они собираются, чтобы снова атаковать.
При этих словах Варнава вспомнил о Суне, и его пронзило острое беспокойство. Но должен был спросить еще одно:
— Кара, ты упомянула его дочь. Скажи, почему я не видел ее на поле боя?
— Потому что она не принимала в нем участие. Причины не знаю. Уходи же, сейчас они будут здесь! Мы увидимся.
Девушка шипением подозвала тигра, вскочила на него и длинным прыжком скрылась в чаще. Варнава счел за благо последовать ее примеру. Он уже немного отдохнул и потому попробовал взлететь. Получилось удовлетворительно, и он со всей возможной скоростью направился к острову.
Взлетев над деревьями, увидел, что Шамбала вновь скрылась под маской безмятежности. Солнце клонилось к закату, последними лучами лаская на ночь озеро, которое лениво отзывалось золотистыми сполохами на мелких волнах. Небо было ясно, но не прозрачно, словно устало от длинного тяжелого дня. С приближающегося острова не доносилось никаких звуков. Варнава торопился, как мог, захлебываясь беспокойством. Подлетая к Башне, разглядел внизу свидетельства страшного боя. Везде валялись изуродованные тела, то тут, то там виднелись кучки пепла от сгоревших демонов. С трупами эйнхериев творились удивительные дела — время от времени один из них медленно поднимался в воздух и плыл в сторону Зала Убитых. Но трупы волосатых йети и еще каких-то странных существ лежали смирно, как и положено покойникам.