Хозяин моей жизни
Шрифт:
– Отплатишь? Ты охуела, девка, еще и бабло нам предлагать? А Хаммера жизнь как ты отплатишь, а Фила? А тех, кто на поставке легли, пять человек охраны? Как будешь платить за них?
– Вали ее.
Лавр идет ко мне, хватает меня за лодыжку и тащит на себя, тогда как я с силой лязгаю его ногой, шипя, точно змея:
– Пошел к черту! Лапы убрал, урод! Не смейте меня касаться, я вас всех посажу за решетку! Будете гнить в тюрьме!
Это ошибка. Моя недальновидность и самоуверенность, потому как мои слова выбешивают их
И если поначалу они еще были, можно сказать, добренькими, то теперь я вижу, как эти мужики смотрят на меня. Без жалости, без какого-то понимания.
Меня никто не поймет, я и не жду этого, но черт… Есть ли в них сострадание… нет. Меня отдали им на растерзание, и они хотят свой приз.
– А ты дерзкая. Я накажу твой грязный рот, шмара.
Алик. Расстегивает ремень, достает его и складывает вдвое.
– Сюда иди, котенок. Поздно брыкаться. Лучше подчинись.
Лавр все же меня вытаскивает из машины. С легкостью, как бы я ни старалась ухватиться за ручку двери, он все равно сильнее.
Я больно падаю на землю, царапая ладони о битое стекло. Вокруг ни души. Здесь только мы: я, мое ошалевшее от ужаса сердце и эти головорезы.
– На колени ставь ее. Краля будет отвечать сейчас. У тебя все дырки рабочие, цаца?
– Сейчас проверим.
– Не надо! Ребята…
Делаю пару шагов назад, быстро ориентируясь и находя выход. Какие-то двадцать метров – и я сбегу! Выбегу на трассу и спасусь. Андрей потом меня защитит, иначе быть не может.
– Иди сюда, цыпленок, – тот, который Седой, говорит вкрадчиво, но я понимаю, что они со мной играют и это им доставляет удовольствие.
Все трое медленно подходят ко мне, загоняя в угол. Я пячусь назад, пока не спотыкаюсь, но после резко встаю. Хватаю какой-то обрезок трубы, крепко сжимая в ладони.
– Я ударю того, кто ко мне пойдет. Клянусь. Расшибу голову!
Наивно и глупо. Они ржут. Я на две головы ниже их буду.
– Раздевайся, цыпа. На хуй все шмотки снимай. По-хорошему.
Алик подходит ко мне первым. Я вижу, как у него из штанов эрекция проглядывается, и меня просто переклинивает от страха:
– Сволочи, за меня будете отвечать! Каждый из вас сядет, только троньте!
Хорохорюсь, как воробей. Им меня не сломать. Я ментовская сестра, за мной закон, хоть какая-то крыша.
– Ух ты, какая боевая!
Алик подходит вплотную. Я даже пикнуть не успеваю, как он хватает меня и заключает в объятия, с легкостью выбивая мое единственное оружие.
Этот бугай докуривает сигарету до самого фильтра, и я вскрикиваю, когда он тушит окурок. Об мое запястье, с силой зажав его рукой.
– А-а-ай!
– Ладная девка. Хорошая. В два ствола тебя драли уже? Какие дырки разработанные? А?
Шумно вдыхает мой запах, а меня тошнить еще сильнее начинает. Они меня тут порвут просто, я не выживу, я не смогу себя защитить.
– Парни, ну вы же не скоты… У вас мамы, сестры
Смотрю на них. Им плевать абсолютно. Никакой жалости там нет, ни грамма. Глядят на меня как на грязь.
– Ты неровня нашим женщинам. Ты просто тварь. Раньше надо было думать. Мозгами своими куриными.
– Нет… прошу.
– Ноги расставляй, лярва. Принимать будешь, и я надеюсь, что пизда у тебя такая же сладкая, как и твой язычок, – басит Алик, обхватывая мою грудь огромной лапой и вжимаясь в меня сзади, заставляя ощутить его эрекцию.
Глава 2
Что делает собака, которую загнали в угол? Правильно, скулит либо огрызается, и пока что я выбираю второй вариант.
– Чш… не дергайся, сладкая.
Алик шумно вдыхает мой запах, а у меня рвотный рефлекс от него срабатывает.
– Только тронь меня, жирдяй! Мой брат тебе яйца оторвет! – дрожа всем телом, выдаю я, но, черт, это их только веселит, а не пугает. Ржут как кони надо мной. Сволочи.
– Брат? А где твой брат, цаца? Этот мусор, который смылся? Так ты и за его долги отвечать будешь, пиздой своей отрабатывать.
– Свинья. Что, по-другому девки не дают? Только силой можешь?
– Ах ты тварь!
Не знаю даже, откуда у меня силы берутся, ведь я не очень высокого роста и хрупкого телосложения, но вариантов нет. Либо под этих троих мужиков лягу и сдохну, либо спасусь.
Кое-как изворачиваюсь и кусаю этого Алика за руку. Вгрызаюсь просто зубами в его пухлую ладонь, чувствуя во рту отвратный вкус металла.
– А-ай! Сука!
Пока он мешкает, а остальные охреневают, что есть сил бегу на выход. Еще немного, еще чуть-чуть! С меня слетает обувь, я даже не замечаю, как начинаю бежать босая по мерзлому бетонному полу вперемешку с землей, однако это не спасает.
Меня ловят, и очень быстро. Кто-то буквально хватает за шкирку и отрывает от земли. Я не успеваю добежать до выхода. Лавр. Он догнал меня первым.
– А-а-а! Помог… – вскрикиваю, раздирая легкие, но его большая рука ложится мне на рот, лишая возможности кричать, а после… а после начинается какой-то ад.
Нет, меня били в детстве, влетало от отца, хоть его уже и нет в живых больше десяти лет, но такого со мной никто и никогда не творил.
– На пол ее. Держи ее!
– Не-е-ет!
Чувствую себя какой-то куклой. Они с легкостью тащат меня обратно, и когда я начинаю орать, то получаю от Алика удар по лицу. Такой сильный, от которого у меня темнеет перед глазами и разбивается губа в кровь.
– Алик, силу рассчитывай. Она отключится сейчас.
– Эта крыса меня укусила! Смотри, блядь! Охренеть просто. Вот сука!
Этот амбал за сотку веса толкает меня на землю, и я получаю сильный удар по ребру, отчего сразу же сбивается дыхание и я отчетливо слышу хруст. Он пнул меня ногой. Со всей дури.