Хозяин Океана

Макдуф Алекс

— Увы, эти способные юноши весьма ошибаются, проходя мимо истинного бриллианта и пленяясь подделкой, — лирично заметил Тэн И, намекая на одиноко стоящую у борта Ариту.

— Что же вы не подадите пример, благочестивый месьор Тэн И? — шутливо поинтересовался Хорса.

— Нет-нет, — отвечал кхитаец вполне серьезно. — Это было бы ей только во вред. Все стали бы тыкать в ее сторону пальцами и зубоскалить, что, дескать, нашел этот желтый демон в этой деревенской дурнушке?

— Я бы сказал, что госпожа Арита отнюдь не безобразна, — не согласился Хорса.

— Да-да, —

вздохнул Тэн И. — Только вы попробуйте объяснить сие молодым людям из Кордавы. Для них она тоже отнюдь не безобразна, но лишь как игрушка для развлечения.

— Ну тогда, может быть, попросить Евсевия? — внезапно проникся участием в судьбе дочки зингарского купца Хорса.

— Нет-нет, — отверг и эту мысль кхитаец. — Ни Евсевий, ни вы, месьор Хорса, ни даже сам государь Конан, ни тем более месьор Майлдаф…

— Да уж конечно не он! — усмехнулся, перебивая собеседника, Хорса.

— Да-да, — продолжил Тэн И. — Все мы для них чудаки. Это и помогло нам сойтись вместе.

— Разве только это? — не принял подобного объяснения гандер.

— Нет, разумеется, — как-то даже с грустинкой молвил кхитаец. — Если касаться того, что мы делаем по велению разума, — уточнил он. — Но если подумать над тем, что мы делаем неосознанно, то именно это. Мы все чужие в этой Хайбории. Даже вы, месьор Хорса. Сравните себя с Хальком или с Полагмаром. Вам ведь скорее в родственники сгодился ваш великий вождь Виттигис или даже Сигурд Ванахеймский. И Евсевий свой лишь в Палатах Мудрости или в храме Митры. Не стоит отчаиваться, — поспешил ободрить гандера Тэн И. — Хорса справится с судьбой, как всегда, без нас.

— Это верно, месьор Тэн И, — подтвердил Хорса. — Я не совсем гандер. В моем роду были нордхеймцы. Кстати, мы у цели.

Действительно, они незаметно приблизились к люку, ведущему в трюм.

— Ну вот, у нас и получился скабрезный разговор, — улыбнулся кхитаец и первым стал спускаться вниз.

Хорса, осмотревшись на всякий случай, последовал за ним.

— Мнится, за нами никто не подглядывал, — объявил гандер, когда они оказались в полутьме трюма.

— Кроме жреца-митраиста, что стоял у светового люка, — пояснил Тэн И. — Но я не думаю, чтобы он подглядывал. Он просто нас заметил.

— А все митраистские жрецы столь честны, как говорят об этом они сами? — поинтересовался Хорса.

— На все воля Митры, — заметил Тэн И.

— Обитель Седека — вон там, — указал Хорса на уходящие в сторону кормы ряды пиллерсов.

— Неплохо он устроился, — согласился Тэн И.

Господским местом на судне исстари считалась корма, а команде отводилось место на носу. Седек как-то сумел устроить себе место у самой кормы, причем сделал это еще в самом начале путешествия, не поставив шатра на палубном помосте, будто бы ведал, что случится с морем через несколько часов после отплытия.

— Пусто, — оценил положение Тэн И. — Вот те узорчатые занавески?

— Именно, — подтвердил Хорса, озираясь. Кхитаец и гандер не пошли сразу напролом, но тихо крались, стараясь схорониться за опорами, которые были в

меру мощны, но не превосходили шириной бедра взрослого мужчины. Неторопливо, но и без нелепой нарочитой медлительности и развязности, прошли по скрипучим доскам внутренней палубы, пару раз оглянувшись на солнечные лучи, в желтых столбах которых кружились неисчислимые пылинки.

— Занавеска колыхнулась, — шепнул Хорса. — Там кто-то есть, кроме самого Седека.

— Это может быть слуга, старик-шемит, — сказал Тэн И. — Впрочем, сие уже не важно.

Они миновали еще несколько скрытых от посторонних неосторожных взглядов полотняной тканью отделений и, соблюдая тишину, подобрались к шерстяным занавесям, за которыми находились покои главы всесильной купеческой гильдии Асгалуна.

Про себя Хорса усмехнулся: шерсть эта была ему знакома: ворсистая, плотная и теплая, темно-красная в черную крупную клетку — это была шерсть из Темры, от Майлдафа. За занавесками кто-то чем-то шуршал, похоже пергаментами.

«Пергаменты Седек хранил в шкатулке, а склянка с порошком была там же, — подумал Хорса. — Значит, Джоакино понадобилось зелье».

Хорса тронул кхитайца за рукав. Тэн И безмолвно кивнул. Он жестом показал Хорсе чтобы тот распахнул шерстяной полог, дабы кхитаец мог действовать без помех. Проверив наличие кинжала на законном месте — в рукаве, — Хорса одним движением отдернул в сторону и вверх отрез материи, служивший дверью.

Словно желтая молния Тэн И устремился вперед. Хорса сам умел вести рукопашный бой, но он вовсе не был уверен, что бесшумно справится с сильным молодым мужчиной на столь тесном пространстве за несколько мгновений. А Тэн И умел.

Аргосец стоял ко входу спиной, увлеченный поисками вожделенного дурмана. Он даже не успел обернуться, как кхитаец ударил его. Куда — этого Хорса заметить не успел. Джоакино рухнул как подкошенный. Хорсе только оставалось помочь Тэн И подхватить падающее тело.

В закутке стояла кровать, на которой похрапывал Седек, заботливо прикрытый теплым одеялом. Шемит был стар и тощ, и кровь уже не грела его. Даже в полдень ему приходилось пользоваться теплой одеждой. Хуже было то, что на полу с кинжалом в горле в луже густой темной крови лежал в нелепой позе старик-слуга. Маленький круглый столик на резных ножках, инкрустированный слоновой костью, был опрокинут, фарфоровый кувшинчик и изящные глиняные чашки упали на пол и не разбились лишь благодаря толстому ковру. Любимое козье молоко Седека растеклось по ворсу, смешавшись с кровью.

— Кинжал — Джоакино, — невозмутимо заметил Тэн И, когда вместе с Хорсой они водворили аргосца на ложе убитого слуги.

— Похоже. — Хорса оглядел внушительный нож с узким заостряющимся треугольником лезвием, как любили делать аргосцы, На поясе у Джоакино отыскались ножны, на взгляд — а взгляд у Тэн И и Хорсы был наметанный — вполне подходящие именно для этого кинжала.

— Все ясно. Этот юноша выполнил указание месьора и пришел за платой. А месьор спал. Слуга пытался помешать, и молодой месьор убил его.