Хозяин Океана
Шрифт:
— Рядом с государем, несомненно, — невозмутимо отвечал кхитаец. — Но сие невозможно, к превеликому сожалению, — продолжил он, — ибо преодолеть пять лиг вплавь наперерез пиктским каноэ мы, увы, не в силах.
— А как вы думаете, месьор Тэн И, — продолжил Хорса, — сумеет ли команда отбиться от пиктов?
— Судя по крикам, думаю, не сможет, месьор Хорса, — до омерзения вежливо, в тон гандеру, ответствовал кхитаец.
— Значит, нас возьмут в плен, месьор Тэн И, ибо убить нас не просто, — заключил Хорса.
— Полагаю, вы правы, — поддержал его Тэн И. В течение
— У меня напрашивается немного выводов, — нахмурясь, продолжал рассуждения Хорса.
— Очень-очень неприятно, — подхватил кхитаец, — но я нахожу один-единственный выход. Есть и сомнение, и оно также одно; что, если пикты не успеют догнать «Полночную звезду»? — Тэн И вопросительно посмотрел на гандера. — Месьор Гонзало пусть и слишком дерзок, но лучшего морехода я не встречал. Чувствуете, месьор Хорca? Корабль уже делает разворот.
— Вы, несомненно, говорите верно, — церемонно ответствовал Хорса. — Но если мы будем пленены, то Седек займется нами всенепременно, а посему нам следует немного повременить.
Хотя положение наше не слишком удобно, — кхитаец имел в виду доверенное лицо короля, так и стоявшего с кинжалом в опасной близости от горла пойманного Джоакино, — а также щекотливо, если нас по какой-нибудь случайности застанут здесь. И времени у нас не столь уж много. Пикты…
Договорить Тэн И не дали. Мощный, резкий, низкий крик, издаваемый дружным хором сотен мужских голосов, ударил в уши: «Клукхту! Клукхту!» — звучало через удивительно равные промежутки времени. От этой невиданной четкости, слитности и заключенной в этих непонятных словах ярости и злобы звук становился непохожим на голос человека, будто некий демонический музыкальный инструмент гремел над морем. Лицо Хорсы, и без того бледное, не тронутое даже щедрым зингарским солнцем, вмиг сделалось пепельно-серым. Это стало заметно даже в полусумраке трюма.
— Что-то случилось, месьор Хорса? — обеспокоился Тэн И.
Рука у гандера не дрогнула, но голос выдал его состояние. Хорса мало чего боялся, если боялся чего-то вообще, но с некоторых пор — надо ли говорить, что это была встреча с графиней Этайн — он, допреж чем решиться на что-то рискованное, задумывался сначала: а что станется с ней?
— Это кричат пикты, — проговорил Хорса. — Кулан рассказывал мне немного о своих соплеменниках. Сей клич означает, что клан объявил кому-то войну. Войну-месть, до полного истребления. Они утонут в океане, но все равно будут преследовать нас, до последнего каноэ.
— Это совсем скверно, — согласился Тэн И. — Выбора у нас нет, — холодно добавил кхитаец, подходя
Только сейчас до Джоакино дошло, какая его ожидает участь. Эти двое хотят его убить и желают осуществить это немедленно! Сейчас желтолицый ткнет его своим пальцем, которым будто гвоздем пробивает толстую доску — достаточно будет одного раза — и все! Разум Джоакино осознавал всю безысходность положения: спастись он не мог, но тело не желало смириться с неизбежностью гибели. Аргосец, не дожидаясь, пока кхитаец сделает это свое легкое и мгновенное, как бросок змеи, убийственное движение, рванулся вперед и вверх. Вышло это так резко и неожиданно, как может быть лишь у человека, жившего белым порошком. Убрать кинжал Хорса не успел…
Джоакино захрипел, дернулся и затих. Кинжал пробил кадык и вошел на добрых четыре дюйма. Изо рта аргосца потекла черная кровь, запузырилась пена. Кровяная струйка, сбежав по подбородку и горлу, запятнала шерстяные одеяла на постели слуги.
Хорса вытащил кинжал, брезгливо и досадливо посмотрел на окровавленное лезвие, а потом отер его о тунику убитого.
— Да видят Митра и Виттигис, — сказал гандер. — Я не хотел этого.
— Митра рассудит, — спокойно кивнул на это Тэн И.
Гандеры — далеко не все, но многие — почитали своего легендарного вождя из далекого прошлого — Виттигиса — если не как бога, то как всевидящего свидетеля клятв.
— Долго ли еще спать Седеку? — в который раз услышал Хорса один и тот же вопрос.
— Не знаю, месьор Тэн И, — хладнокровно ответил гандер. — Действие этого порошка при приеме его с молоком мне доподлинно неизвестно. Обычно его нюхают.
— В таком случае не привязать ли нам его покрепче? — Тэн И потянулся к шарфу, который уже было оставили Джоакино.
— Думаю, это не столь необходимо, — остановил его Хорса. — Куда он сможет уйти?
В это время заскрипел трап. Кто-то спускался в трюм.
— Некто идет в одиночку, — прислушался кхитаец. — Это довольно пожилой месьор.
— Либо раненый, — добавил Хорса.
С палубы доносились команды капитана и комитов вперемешку с криками чаек и воплем пиктов. Человек постоял недолго, потом двинулся медленно, поскрипывая досками настила, в сторону кормы.
— На раненого не похоже, месьор Хорса, — покачал головой Тэн И.
Хорса согласно кивнул и постарался вспомнить, кто же из присутствующих на корабле может быть пожилым человеком с медленной, чинной, слегка шаркающей поступью.
Среди придворных были люди в возрасте, но Хорсе вспомнился — почти сразу — седой жрец-митраист, благообразный старец с глубокими серыми глазами под лохматыми бровями, худыми, но не обвисшими щеками и длинными мягкими седыми прядями, слегка поредевшими над выпуклым большим лбом. Длинная белая борода дотягивалась, как и положено, едва не до пояса. Облаченный в белую хламиду с вышивкой по подолу, обшлагам и вороту, подпоясанный вязаным шерстяным поясом, жрец быстро, но цепко глянул на него и Тэн И, когда они, переговариваясь для вида, спускались в люк. Разумеется, посох был при жреце.