Хозяин шара
Шрифт:
— Вы проснулись?! — воскликнул он.
Она умоляюще посмотрела на него и чуть слышно прошептала:
— Пожалуйста, тише.
Он взял стул и сел рядом.
— Вы можете говорить? — Он перешел на шепот.
— Помогите мне выбраться отсюда. Я вижу, вы очень хороший человек. Меня захватили силой, моего ребенка хотят убить. Но он здоров, мне не нужен аборт. Я хочу спасти его. Позвоните моему мужу, пожалуйста, вы узнаете, что это правда, умоляю.
— Вы просто не понимаете, куда попали. Беда в том, что я не могу никому звонить. Вернее, могу,
— Но здесь есть пациенты, у них сотовые телефоны, попросите позвонить.
— Я вам еще раз говорю: вы не понимаете, где находитесь. Здесь у каждого пациента круглосуточная охрана, они даже на УЗИ ко мне приходят не одни: с ними обычно врач и охранник у двери. Дверь держат всегда приоткрытой.
— Но вы же поедете сегодня домой?
— Да, я езжу на своей машине, но только по территории центра. Нас отпускают домой раз в месяц, дня на два. Мы живем здесь все, кроме Вадима, который вас сюда привез. Я пришел сюда за Алей, чтобы отвезти ее в общежитие, до него полчаса ходьбы. Мы уже называем общежитие домом. Вы, наверное, все слышали?
— Да, Стас. Я все слышала. Но что же мне делать, неужели нет никакой надежды?
— Знаете, просто чудо, что вы в сознании! Я уже раньше наблюдал действие этого укола.
— Стас, миленький, ну помогите мне, — крупные слезы покатились у нее по щекам.
Парень засуетился, начал искать по карманам носовой платок.
— Марина, не плачьте, а то я совсем перестану соображать. Я очень хочу помочь вам, но я, правда, не знаю как. Альку подставлять нельзя, ей голову оторвут, если с вами что-то произойдет. Мы оба лишимся работы. Петр Иванович очень скор на расправу. Как вы себе представляете нашу помощь? Где вас спрятать? А потом как вывезти? Я домой поеду только через десять дней, но мой автомобиль на выезде обыщут, вы это понимаете?
— Стас, Петр Иванович уезжает за границу, у него уже и паспорт есть, и билет, скоро здесь будет новый хозяин.
— Неужели Вадик? — встревожился Стас.
— Может быть, и Вадик. Понимаете, они почему-то хотят убить моего ребенка, но меня оставляют жить. Не знаю, почему они так делают, но я слышала, что меня не убьют. А вы же понимаете, то, что они делают, преступление. Все равно эту «лавочку» или прикроют, или здесь будет новый хозяин. Стас, я не могу потерять этого ребенка. У меня четыре дочери, и вот Бог дарит мне сына. В чем провинилось мое дитя? Почему так? Стас, мне надо спрятаться. А потом, когда приду в себя, сама выберусь.
— Марина, я очень хочу помочь вам, но как? То, что вы говорите, — утопия. Вы не сможете выбраться отсюда, вас просто сразу схватят. А где вас спрятать? Вы же не иголка, в конце концов.
Вдруг послышался шум, а вслед за ним крик:
— Стас, ты обезумел?! Зачем ты слушаешь ее?! — В комнату ворвалась разъяренная Аля. — Я не хочу терять работу из-за этой твари, слышишь?! Ты знаешь, сколько получает медсестра в Москве даже в самом лучшем центре? Сказать? А что будет с моими братьями и сестрами? Мне что, из-за
Теперь мужчина заметался между двумя женщинами:
— Алечка, успокойся, давай все спокойно обсудим. Слышишь? Как мы с тобой будем жить, если ее ребенка убьют?
— Стас, подумай, какое нам дело до ее ребенка? Я здесь каждый день ассистирую аборты, их делают десятками. Почему никто никогда не думает обо мне? Что будет со мной и моими братьями и сестрами? Как мы ей поможем, это же нереально!
Стас обнял Алю, прижал к себе, пытаясь успокоить:
— Аля, я тоже не знаю, как это сделать. Вот нас трое, давайте подумаем вместе. Садись, Алька, к ней поближе, я сейчас стул принесу.
Пока Стас бегал за стулом, Марина попробовала поговорить с девушкой:
— Аля, милая, обещаю, мы с моим мужем не бросим вас. Мы богаты, он вас хорошо отблагодарит. Для него этот ребенок очень важен, он ждал его семнадцать лет. Понимаете, он просто бредил мальчиком, у меня еще четыре дочки есть. У меня свой медицинский центр, будете там работать. И в зарплате не потеряете.
Алька недоверчиво смотрела на Марину:
— Что? Четверо? Разве вы, богатые, рожаете? Вроде бы дети — удел тех, кто беден.
— Аля, но у меня на самом деле четыре дочери. Одна из них приемная. Подруга перед смертью попросила меня взять ее дочку к себе. А три дня назад из садика украли мою дочь, а потом меня привезли сюда. Вадим приехал ко мне, сказал, что от профессора, а сам силой сделал мне этот проклятый укол и привез сюда. Я в таком отчаянии, кому нужно убивать моего сына?
— Значит, богатые тоже плачут? — ехидно спросила Аля. — Ты вот сейчас на жалость мою давишь, а как выйдешь отсюда, так и отвернешься сразу. Я знаю вас, имею печальный опыт. Та дамочка, что отца моего убила, сначала тоже плакала, просила заявление забрать из милиции. А потом нашла лазейку, купила всех с потрохами. Это было дешевле, чем нам алименты платить, да и какие у домохозяйки алименты?…
— Алька, — прервал ее вернувшийся Стас, — чего ты опять всех под одну гребенку стрижешь? Не все люди плохие. — Он сел рядом с Алей. — Вы, Марина, на нее не обижайтесь, она очень хорошая. Алечка просто устала, ведь она совсем еще ребенок, ей недавно двадцать один год исполнился.
— Моей старшей дочери столько же, — грустно произнесла Марина.
— Видишь, Стас, она врет! — воскликнула Алька.
— Нет, Аля, это правда, я ее в пятнадцать родила. Сейчас она замужем, живет отдельно от нас. Я ее родила не от мужа.
— Нагуляла, значит?
— Да, Аля, нагуляла, мне ее силой сделали.
— Конечно, ты очень красивая. Я таких только в кино видела.
Марина наблюдала, как Стас умоляюще глядит на Алю. Ему было неловко за нее. И Аля немного смягчилась.
— Знаешь, Марина, ты прости меня за Вадика. Ну, ты понимаешь, о чем я… Боюсь я его. Фактически он здесь хозяин. Петр Иванович очень занят, а Вадик здесь бог и царь.
— Аля, ты здесь ни при чем. Понимаешь, это зависело только от меня.