Хозяин Стаи

Сергеева Ольга И.

Она запрокидывает голову, скользя затылком по гладкой поверхности алтаря. Ее взгляд мечется по потолку, пытаясь отыскать там хоть что-нибудь, за что можно зацепиться, чтобы всплыть над этой болью! Все левая рука от плеча до локтя в огне! Причем он не снаружи, а как будто изнутри, сжигает, начиная с кости. Вот черным жирным пеплом скручиваются мышцы, потом безжизненной золой опадает кожа... У нее больше нет руки, и значит, нечему болеть, и это, кажется, - счастье!

Влажная чуть прохладная ткань прикасается к плечу... Занила с трудом поворачивает голову и видит свою кожу, такую же гладкую и ровную, как и прежде. Значит, то, что она видела, как ее рука сгорела и рассыпалась

пеплом, неправда? Значит, придется продолжать терпеть дальше?!

И боль от кинжала, проводящего новый разрез ниже по руке, кажется почти облегчением, потому что сталь, взрезающая ее плоть, такая холодная! А потом всю ее руку от кончиков пальцев до середины предплечья снова окунают в раскаленный металл... Она не выдерживает, вскрикивает... Она почти благодарна, когда рука Ледя сжимает ее руку, не позволяя ей впиться ногтями в собственною ладонь, раздирая ее до крови...

А потом Ледь снова возвращается к ее правой руке. То ли разрезы, как он и предупреждал, с каждым разом становятся глубже, то ли это еще больнее, потому что два раза практически на одном и том же месте? Ей кажется теперь, что из ее руки по отдельности вытягивают каждую жилу, каждую мышцу, дробят кость и только после этого сжигают то, что осталось! Она пытается закричать, пытается отдернуть руку, забыв свое обещание не двигаться, но Ледю даже не нужно держать ее: ее тело просто отказывается ей повиноваться!

Она, кажется, на какое-то мгновение потеряла сознание, потому что в себя она приходит оттого, что Ледь проводит новый разрез, на этот раз на ее ноге. Мелькает мысль, что он предпочел не приводить ее в себя, а дал ей какое-то время пробыть в забытьи. И она ему за это благодарна. Занила заставила себя приподнять голову, следя за движениями его рук. Ледь вскинул голову, встречаясь с ней взглядом. На секунду кинжал замер, а потом заскользил дальше. Ледь опустил глаза.

– Прости, я забыл, что для каждого следующего разреза нужно выбирать новое место.

Он ждал, что она ему ответит? Если так, то не нужно было лить кровь на разрез, потому что все слова сразу перестали иметь какое-либо значение. Занила теперь уже обеими руками впилась в поверхность алтаря. Она либо сорвет себе ногти, либо процарапает его насквозь!..

Занила не заметила, когда время перестало существовать, смытое непрекращающимся потоком боли. Как Ледь прикасался к ее коже влажной тканью или делал новый надрез, она больше не чувствовала. В себя ее приводила только очередная волна боли, потому что каждая новая была сильнее предыдущей! Занила больше не боялась дернуться в неподходящий момент, потому что тело вновь перестало ее слушаться. Она могла только смотреть, ловя темный взгляд Ледя, как будто только в нем еще был якорь, удерживающий ее на поверхности боли - того огненного моря, в которое стремительно погружалось ее тело. Она отказывалась помнить, что эту боль причиняет ей он! Нет, его руки приносят ей такое краткое, почти незаметное, но все же облегчение. Его глаза ловят ее взгляд, напоминая, что он обещал остановиться, как только она попросит. Умоляя ее попросить! Занила знает, что одно это слово "Остановись" смогла бы вытолкнуть даже из своего сорванного, сведенного судорогой горла, но позволяет себе только кричать!..

Во второй раз она очнулась оттого, что новая волна боли никак не накатывала, оставляя ее тело невозможно пустым, словно действительно состоящим лишь из пепла. Она повернула голову и посмотрела на Ледя, по-прежнему стоявшего рядом с алтарем. Он ничего не делал, просто держал в одной руке кинжал, а во второй миску. Опустевшую - это Занила заметила сразу.

– Ты говорил, что закончишь ритуал, только когда я попрошу, - произнесла

она. Точнее, попыталась произнести, но Ледь похоже понял ее не слишком-то разборчивый сип.

– Ты уверена, что хочешь продолжать?
– недоверие в темных глазах. Недоверие и что-то еще... Занила сейчас явно не в том состоянии, чтобы разбираться в чужих чувствах, хотя, может быть, беспокойство? Он боится, что она не выдержит, и вся его работа будет загублена?

– Да!
– кажется, раньше она это говорила с гораздо более уверенной интонацией! Но Ледю нужно лишь это слово...

Какое-то время он еще просто стоит, словно сомневается или просто не решается продолжить, потом отбрасывает миску в сторону и шагает к алтарю.

– Тогда перевернись!

Занила догадывается, что он хочет, чтобы теперь она легла на живот. Только вот она сомневается, что ей удастся это сделать. Или это он специально, чтобы она задумалась и провела переоценку своих возможностей?

– Я помогу!
– Ледь осторожно приподнимает ее за плечи. Занила садится, с трудом веря, что может это сделать, потом опирается на руки и переворачивается. Алтарь кажется неожиданно горячим. Темные Боги, неужели это от ее тела?

Она кладет голову на скрещенные руки и чувствует, как пальцы Ледя, едва касаясь, убирают волосы с ее спины. Она почти благодарна ему за эти прикосновения, и за острие кинжала, разрезающее ее спину... Она будет благодарна за все, что угодно, если это хоть на секунду оттянет новую волну боли! Даже за струйки собственной крови, стекающие по боку, потому что на этот раз разрез действительно очень глубокий!..

Ледь стоит сбоку от алтаря. Она думает, что он сейчас подберет миску и начнет вновь наполнять ее собственной кровью, а это даст ей еще немного времени. Но он проводит клинком по своему запястью и подносит к спине Занилы не миску, а собственную руку, с которой стекает кровь. Занила ничего не успевает подумать об этом, потому что новая волна боли обрушивается на нее. Слишком сильная! Гораздо сильнее, чем она готова была терпеть! Ни одной мысли не остается места в ее голове. Тело, сгорающее в несуществующем пламени, рвущемся наружу сквозь мешающую ему кожу, скручивает невыносимой судорогой. Ее словно подкидывает на алтаре, и она ничего не может сделать, только ощущать каждую мышцу, каждый сосуд, каждую клеточку своего тела, разрываемую на части! Она, кажется, скатывается с алтаря, и Ледь на этот раз не успевает ее удержать...

Мир перед глазами вспыхивает цветными пятнами. По краю сознания проносится мысль, что она рухнула на другой уровень зрения. Только на этот раз это ничуть не помогает отделить себя от собственного тела, от боли, терзающей его! И Занила, кажется, понимает почему! Ее серебристо-серое кружево распадается на части... Оно пульсирует так, что Занила с трудом узнает давно знакомые очертания. Да и нечего узнавать! Оно двигается, изменяясь на ее глазах! Часть внутренних узлов померкли, сжавшись в жалкие комки, а часть наоборот сияют нестерпимо ярко. И появляются новые... И от них друг к другу и к старым узлам протягиваются нити, ветвятся, сплетают новое кружево!..

Занила помнила, как однажды уже происходило такое. В самый первый раз, когда клыки Хозяина чуть не убили ее, и из обступившей ее тьмы возник огонек серебристо-серого цвета... Но, Темные Боги, тогда ей не было так больно! Тогда ее тело просто умирало и рождалось заново, а не разрывалось на части!..

На секунду боль чуть отступает, и Занила пытается приподняться, но отступает та только лишь для того, чтобы в следующее мгновение обрушиться снова, заставляя ее бессильно упасть на пол.