Хозяин видений
Шрифт:
— Вы все видели, атли, — будничным голосом заявил Мишель. — Ваш вождь нарушил закон и будет казнен, согласно правилам. Советую вам озаботиться выбором нового, более… осмотрительного.
Сзади громко всхлипнула Лара. Зашуршала обивка дивана, и я была уверена, что Рита уже плачет.
Влад все так же смотрел на меня — неотрывно, отчаянно.
Нужно что-то делать, сказать что-то… Вмешаться, изменить. Действовать, в конце концов!
— Разве это законно? — услышала, как через туман, голос Глеба. — Какая-то девка пришла, кивнула,
— Эта, по твоим словам, девка, — медленно повернулся к нему Мишель, — может считать с твоей жилы каждого ясновидца, которого ты выпил. Хочешь быть следующим?
— Он не хочет, — вмешалась я. Пристально посмотрела на древнего. — Мы можем поговорить… наедине?
— Извини, Кастелла, но время разговоров вышло. К тому же я сегодня занят.
С улицы вернулся Марк — раскрасневшийся и злой. Грубо толкнул Влада к выходу и бросил:
— Вперед, тварь!
Мишель последовал за ними, обернулся на пороге и кивнул Андрею:
— Ты тоже — в машину. Завтра я подыщу атли нового смотрителя.
И вышел. Андрей вздохнул и тоже покинул дом.
— Ну, кто-то будет что-то делать?! — воскликнула Лара и закрыла лицо ладонями.
Время медленно стекало секундами на паркетный пол. Тикало в голове, мешало сосредоточиться. Рита уже вовсю рыдала на диване, Оля обнимала ее и гладила по спине. Неизменный атрибут моего присутствия в этом доме — обреченность. Словно я привезла ее с собой.
Но я не привезла — она тут и была все время. Просто этот дом отравлен. Недомолвками, ложью, интригами, завистью. Страшными, необъяснимыми обстоятельствами. Но я не хочу, чтобы так было! Хочу вылечить его. Пусть даже не останусь.
И Андрей. Как… что теперь с ним будет? Увезли, всех увезли…
Я посмотрела на Глеба.
— Твой байк на ходу?
Он растерянно кивнул.
— Поехали.
Зимой ездить на мотоцикле — самоубийство. Но даже если отбросить скользкие дороги, приятного в такой поездке мало. Ветер пробирает до костей, от холода немеют руки и ноги, и единственное, чего хочется — поскорее приехать и слезть с железного коня.
В этот раз я не ощущала холода. Хотелось скорости. Яркости. Ощущений. Как же долго я себя хоронила!
Значительного в жизни мало. У меня всегда так было. Иногда это значительное вообще нельзя было назвать своим. Но его всегда было страшно потерять.
Тогда я не думала об этом. Воздух в штабе охотников был спертым и несвежим. Горло жгло, глаза слезились. Пока мы ехали, стемнело — зимой темнеет рано — и в окна лился ядовитый свет уличных фонарей. Я шла быстро, почти бежала, преодолевая пролеты и коридоры, точно зная, куда направляюсь.
Почти у самых дверей в зал советов натолкнулась на Нику, отскочила от нее, как ошпаренная, и бросилась дальше. Нельзя тратить время на ненависть и месть. Да и девушка, по сути, не виновата. Мы — звери. Они — добыча. Охотники — палачи.
Таков порядок.
Я с шумом распахнула двустворчатую
— Прошу безотлагательной аудиенции у смотрителя, — выдохнула я, стараясь не смотреть, как Марк привязывает Влада к перекладине.
Я успела. Еще есть время! Ведь не зря я ушла от сольвейгов — теперь точно понимала это. Видения даются пророчицам не просто так. И всегда, всегда сбываются!
Мишель изучал меня с полминуты, а затем кивнул.
— Продолжай его готовить, — бросил Марку через плечо и медленно приблизился ко мне. — У тебя есть пять минут.
— Мне хватит.
Темный коридор угнетал. Авторитет древнего, от которого многое зависело, подавлял и побуждал стать ниже ростом. Хотя куда уж ниже-то? Я расправила плечи и смело посмотрела на Мишеля.
— Где Андрей?
— Это все, что тебя интересует? — удивленно спросил он. Удивился не наигранно, по-настоящему.
— Остальное я и так знаю.
— Андрея будут судить. Как соучастника, — уклончиво ответил охотник и сделал вид, что изучает краску на стенах. Что ее там изучать? Серая, как он сам. — Мне кажется, Марк больше подойдет атли как смотритель.
— Не знаю, какие цели ты преследуешь, но не делай этого.
Мишель перевел на меня взгляд.
— Это моя работа.
— Я прошу… — И замолчала.
Не могла ему ничего обещать. Ничего дать. Я не знала его. Боялась иногда, но больше презирала. Почему? Резонный вопрос. По сути, Мишель ничего плохого мне не сделал. Даже в какой-то степени пытался помочь. Но отторжение было — на подсознательном уровне. И вот теперь от него зависели жизни Андрея и Влада.
— Андрей нарушил закон. Как и Влад Вермунд.
— Знаю, — кивнула я. — Но все равно прошу за них. — Помолчала и добавила уже тише: — Неофициально.
Древний вздохнул. Сложил руки за спиной, прошелся по коридору. Молчание убивало. Из-за двери раздался глухой стон, и у меня похолодело между лопатками.
Как же было хорошо у сольвейгов. Без видений, выбора и горького отчаяния. Иногда лучше не знать. Дар предвидения делает тебя больным и несчастным. Особенно когда понимаешь, что не можешь ничего изменить.
— Так и быть, Кастелла, — наконец, сказал охотник. — Я дам Андрею еще один шанс. И этому, — он махнул в сторону зала советов, — тоже.
Я облегченно выдохнула и едва не расплакалась. И, наверное, расплакалась бы, если бы Мишель не добавил:
— Но у меня тоже есть просьба. — Посмотрел на меня пристально, заставляя невольно попятиться к подоконнику. — Неофициальная.
Пауза в разговоре. Пульс на висках. Еще один стон.
— У тебя будет три дня, чтобы ее обдумать. Принять решение, которое либо вернет Андрея на скамью подсудимых, а вождя атли — на место казни, либо… либо мы просто обо всем забудем. У меня хватит полномочий, чтобы закрыть глаза на преступление.