Хозяин
Шрифт:
Боюсь, чувствую. Боюсь.
Да какого черта. Я встала, накинула халат и пошла к двери. Мама уже тут как тут.
— Это он?
— Наверное.
Смотрю в глазок, вижу темную фигуру. Понимаю, что это он, а отроить боюсь.
— Кто там? — проговорила нерешительно.
— Элиза, открой, это Селим.
Пальцы сами потянулись к замку.
Сквозь разброд в мыслях понимаю — не открывай.
Только щелкнул замок, дверь с силой толкнули. Я в испуге влипала в противоположную стену.
Черный,
— Я отпустил тебя до вечера, — говорит устрашающе спокойно.
Мама с выпученными от страха глазами, но всё же кинулась меня защищать.
— Она что уже дома переночевать не имеет права?
Она встала перед ним. Между нами. Одним движением руки он подвинул её в сторону и смотрит на меня черным взглядом.
— Я никуда не пойду, — проговорила я упрямо.
Хочется выпалить спросить, что за женщина, что за ребёнок, но при маме молчу.
— Иди, одевайся или я вытяну тебя в том, в чём есть.
— Я — никуда — не пойду.
Я уже решила стоять на своём. Пусть знает. Хотя он и так это знает.
— Элиза, не заставляй меня применять силу. Мы идём домой.
— Я и так дома, а ты иди к себе домой со своей настоящей женой.
Выражение его лица мгновенно изменилось. Мама обернулась на меня, потом на него.
— Объясните мне, что тут происходит? — жалобно проговорила она.
— А то и происходит, — говорю я. — Что Селим Кара женат на другой женщине и до сих пор с ней не развелся.
Мама онемела. Селим уставился на меня из-под бровей.
Всё, кажется, моя замужняя сказка заканчивается именно сейчас.
43
— Ладно, — сказал он.
Ни минуту замолчал. Стоял, смотрел на меня, надеялся наверное, что я передумаю, а потом сказал:
– Ладно, спи дома. Завтра я приеду за тобой в десять.
— Я никуда не пойду и завтра, — говорю чётко, чтобы он почувствовал моё упрямство.
И то, что здесь нет его власти, как есть она у него дома.
— Ты говорила, что любишь меня, это такая твоя любовь? — говорит, как ученицу отчитывает.
— Я не могу любить обманщика, — смотрю в глаза, пронзительно, бесстрашно.
— Я тебя не обманывал.
— Ну конечно, а женщина с ребенком в турецкой одежде — не твоя жена. Все, хватит, не хочу больше это слушать, — я повернулась и пошла в комнату.
Пока дошла, услышала, как захлопнулась дверь. И мама показалась на пороге моей комнаты.
— Эля, объясни, что здесь происходит? Какая женщина, какой ребёнок? — лицо её в крайней степени обеспокоенности.
— Его ребенок. И его жена! — сказала я и с размаху, сердито села на кровать.
Потом встала, прошла по комнате, села за стол. Нервно оттолкнула книгу.
Всё
— Боже мой, — мама прижала руки груди. — Двоеженец. Тогда получается, ваш брак недействителен?
— Я уже ничего не понимаю, — раздражительно глянула на маму, — ничего.
— Ладно, давай так, завтра он приедет и пусть объясняет, — сказала мама.
— Завтра да? А как мне спать ночью? Что я должна теперь думать?
Утром я встала с тяжёлой головой, от бесконечного ворочанья и недосыпания, но зато с принятым решением.
Быстро собралась и вышла из дома. Уйду. Пусть стучит, звонит. Не хочу встречаться с ним сейчас. Пошла бродить по городу. Ходила по улицам, и снова смотрела на людей.
Жалела, что моя история оказалась такой печальной. Встретила человека, влюбилась, а он оказался обыкновенным мошенником. Который просто пользуется людьми. Как меня угораздило?
Телефона нет, никто не тревожит. Хотелось уйти от всего и от всех. Ни о чём не думать. Не вспоминать. Перечеркнуть нашу встречу, наши странные отношения и брак. Убрать всё это из жизни и представить, что не было этого. Никогда.
Домой я пришла около часа дня. Мама ещё не вернулась из школы.
Я вошла в квартиру, только успела разуться, звонок в дверь. Я вздрогнула. Когда рядом мама, я не боюсь. Но ее сейчас нет и я заволновалась.
Встала в прихожей, замерла. Селим подумает, что никого нет дома и уйдёт, но требовательный звонок повторился.
— Элиза, открой дверь, я знаю, ты меня слышишь.
Я замерла, словно мышь. Боюсь шелохнуться. Может удастся обмануть.
— Элиза, я видел как ты входила в подъезд. Открывай, — голос за дверью.
Я подошла вплотную к двери. Остановилась в нерешительности.
— Уходи Селим, я вызову полицию, — сказала и снова притихла. Жду.
— Давай поговорим.
— Ты не умеешь разговаривать, только берёшь то, что тебе нужно и всё. Ты не способен слушать.
Тишина. Он переваривает мои слова. Я прислушиваюсь.
— Пожалуйста, открой дверь, тут соседи всё слышат, — говорит медленно и не так строго как обычно.
— Открою, если ты не будешь распускать руки, — то ли спрашиваю, то ли утверждаю.
— Не буду. Обещаю.
По его тону почувствовала, что он не в той ситуации, чтобы кидаться на меня и требовать. На мгновение я остановилась, но потом шагнула и быстро открыла дверь.
Селим на пороге. Медленно вошел и толкнул дверь обратно. Она тихо захлопнулась.
— Послушаю, что ты скажешь, и уходи, сейчас мама придёт, — напустила серьезное, даже строгое выражение лица и по-деловому скрестила на груди руки.