Хозяйка бобового стебля
Шрифт:
— Такой красивый. Что-то случилось?
Он вздыхает. Кажется, что вот-вот улыбнётся в ответ, но остаётся таким же собранным и задумчиво-серьёзным.
— Местные заходили, пропала ещё одна девочка… Мне нужно к её родным, а затем отправиться на поиски. Я думал… И решил, что тебе лучше остаться здесь. Я вернусь к вечеру. Тебя не должны видеть соседи. Веди себя тихо… Жди меня. Наш разговор не окончен. Всё поняла?
— Девочка? — Женя подступает к нему. — Конечно, но… У меня есть дела. Может, всё-таки я как-нибудь выйду,
Он качает головой.
— Нет… Мне хотелось бы тебя не оставлять здесь, но никак. А теперь мне нужно спешить, прости.
— Ладно.
Женя не смеет спорить, когда дело такое важное. Будет лучше, если этого предка Джека Потрошителя поймают как можно скорее.
— Тебе, может, какая-нибудь помощь нужна? По дому.
На этот раз Сон всё-таки усмехается, мягко и тепло до мурашек.
— Спасибо, но так и не придумаю с ходу… Я вернусь, — и на этом спешно покидает дом.
Джек выходит задумчивый, подметающий лисьим хвостом пол за собой, понурившись.
— И как теперь сбежать, когда там свора во дворе?
Женя подзывает его к себе и гладит по холке.
— Цветёшь и пахнешь, а шерсть-то такая мягкая…
Он скалится, ухмыляясь.
— А то! Ух, хитра, знаешь же, что сама мыла. Хвалится сидит, поглядите-ка на неё! — а сам принимается ластиться к ней, будто кот.
— Правду говорю! Думаешь, что нам не стоит его ждать?
— Я бы сбежал, — признаётся он без тени сомнения. — Причём, сбежал бы далеко… Как ты, то есть, выходит, как бы и не ты… планировала. Нет, подумай сама, ждать то чего? Его решения, вести тебя на суд или нет? Пф, ещё чего!
— Далеко? Хочешь навсегда лисом остаться? Нравится тебе? — чешет за ухом.
Джек замирает.
— Я… забыл, — выдыхает со страхом. — Забыл! И как мог только?! А что, если со временем я совсем олисусь? Э, ну, ты поняла, — кривится он. — Что, если… О нет, Женя, расколдуй меня скорее! Ведьма просила украсть что-то и ей принести. Давай отсюда что-то возьмём и сбежим к ней?
— Сбегать опасно. Что, если он разозлится и расскажет всей своей инквизиторской братии? Сколько их тут, как это работает?
— Не знаю я! Он главный здесь, это знаю. Всех в страхе держит. Остальные, так, — чмыхает Джек, явно выражая этим своё призрение. — Если не сбегать, то каков план?
Она вздыхает и поднимается, чтобы походить по комнате, заломив за спину тонкие, загорелые руки.
— Ну, смотри. Если попытаемся сбежать, он точно не поверит и не встанет на нашу сторону. Плюс собаки, да и вообще… А вот про украсть — хорошая идея. А где воровство, может и… — она вдруг останавливается, — убийство?
Джек смотрит на неё, склонив набок голову, и интересуется совершенно серьёзно:
— Предлагаешь его завалить?
— Не хотелось бы, — она цокает. — Но если он решит нас убить…
— Понимаю… Но тебе стоило меня тогда не в лиса, а хотя бы в волка обратить.
Женя фыркает и садится на стол.
— Вообще-то он мне нравится.
— Девушки, — шипит Джек. — Я тебе тоже нравился, когда человеком был! Прокляни его, чтобы совой обернулся, разонравится тут же! Или в барсука. Он похож на барсука, а?
— Похож на… как раз таки на волка. На огромного такого волчару, который ходит на задних лапах и в плаще, — Женя смеётся. — Не нравился ты мне! Ей — может быть. Или ей так плохо было, что готова была даже с таким, как… В общем, надо украсть что-то отсюда, чтобы времени зря не терять. И найти дубинку какую-нибудь. На всякий случай.
— Дубинку, это хорошо, — принимается Джек зачем-то обнюхивать углы. — Стой, — спохватывается он, — что значит, «даже с таким, как»? Чем я плох по-твоему? Да ты знаешь, сколько женщин у меня было?! Все в рот заглядывали, глазами коровьими на меня смотрели, в постель…
Его прерывает собачий лай. На этот раз какой-то истеричный и с подвываниями. На Карсона они точно так не реагировали…
А стук в дверь окончательно убеждает, что вернулся вовсе не хозяин дома. И, кем бы ни был гость, своры он не боится и уходить не собирается.
В замке кто-то скрежещет ключом, пытаясь войти несмотря ни на что… Или же взламывает дверь несмотря на псов. Одно из двух.
Глава 22. ЕГО мать
Женя, струхнув, начинает метаться туда-сюда, пока не находит ничего лучше, чем залезть под стол.
Она понятия не имеет, кто это может быть и что и в каком случае будет лучше сказать. А так… может быть, её и не заметят?
Но разве же Карсон не живёт один? А если это и вправду какие-нибудь воры, кто в своём уме решит залезть в дом к НЕМУ?
Это же Аид во плоти!
Джек будто испаряется, прячась. И когда кажется, что у них и правда есть шанс остаться незамеченными, в коридоре раздаются шаги. И… поскуливание собаки?
А затем на кухню, волоча две тяжёлых тёмных сумки, вваливается женщина в годах.
Из-под платка выбиваются чёрные пряди волос с серебряной сединой. Газа тёмные. Взгляд, которым она обводит помещение, не менее тёмный и жёсткий.
Отчего-то она вздыхает, качая головой, и принимается вынимать из одной сумки овощи, бросив другую себе под ноги.
— Пусто… И стыло. И мать не ждёт совсем. Вот как так то? Сколько это будет продолжаться?
На мгновение кажется, будто она обращается к Жене.
И, наверное, лучше бы так… Потому что в дверь протискивается один из чёрных громадных псов. И словно в ответ на её слова, коротко чихает.
А после настороженно принюхивается…
Женя закрывает себе рот ладошкой, но затем вспоминает, что так дыхание будет только громче.
Может быть, пёс не станет реагировать на неё, ведь Сон сам провёл в дом.