Хозяйка бобового стебля
Шрифт:
Женя вспоминает, как плясала вокруг него мать Джилл. Да и без этого не трудно понять — такого с руками и ногами должны были давно оторвать.
Сон передёргивает плечом и направляет лошадь к ближайшему повороту, за котором открывается вид на добротные, крепкие дома.
— Работа напряжённая у меня, дел много, — отвечает он. — Да и… — усмехается, бросая на Женю лукавый взгляд, — ту самую найти хочу.
Она фыркает:
— Такого не бывает.
— Той самой не бывает? — уточняет он с искренней заинтересованностью и останавливается
— Неа, скорее мужчин, которые так говорят. Или даже думают. Мы приехали? Прискакали?
— Да, — спешивается он и тянет к ней руки, чтобы помочь слезть на землю. — Только, когда войдём, не кричи…
Глава 20. Невероятная истина, или «Да не старая я!»
— А… почему это я должна кричать? — Женя выгибает бровь.
— Просто не пугайся, и лису держи крепче, — предупреждает Сон и отворяет врата. — Иначе встревожишь их.
Во дворе, у высокого крыльца его крепкого, тёплого дома, тут же подскакивают собаки. Чёрные, с блестящей и нагретой на солнце шерстью, со сверкающими глазами, они принимаются оглушительно лаять и скалиться. Такие и медведя завалят, если бросятся стаей, не то что человека… И ни одна не привязана.
В детстве Женю кусали бродячие псины, одна из них даже была огромной такой кавказской овчаркой. Но почему-то это не оставило на ней отпечатка в виде боязни хвостатых друзей человека.
И всё же эти собаки, как собственно, и лошадь, с их лоснящимися чёрными шкурами и острыми зубами будто принадлежат адскому пеклу.
А Сон — Аид, не иначе.
А раз так, значит, они его слушаются.
И опасаться нечего.
— Ладно, — выдыхает она, проходя вперёд, — я тебе доверяю.
Собаки подступают к ней угрожающе, будто готовясь к прыжку. Только вот Сон делает жест, бросая спокойное, но жёсткое: «свои», и те начинают неуверенно вилять хвостами. А затем и вовсе обступают его с Женей и превращаются едва ли не в котов, ластясь у ног хозяина, то и дело бодая его лбами.
— Ну-ну, хватит, — усмехается Сон и не выдерживает, чешет их за холку, смеясь, когда один из псов подпрыгивает и лижет его в щеку.
— Чёрное море собак… — выдыхает Женя. — Зачем тебе столько?
— Да вроде немного, — поднимается он по ступеням и открывает дверь.
Один из псов тем временем бодает ладонь Жени, предлагая его погладить.
Лис же решает притвориться меховым воротником, ошарашенно наблюдая за сворой.
— Пожалуйста, — шепчет он Жене на ухо, — идём в дом! Скорее…
Она с опаской проводит ладонью по звериной морде и спешит к Карсону.
— У нас собаку можно научить не кусать, но как они так переменились всё же и ластятся?
Он пожимает плечами и пропускает её в уютный полумрак комнаты.
В доме у него чисто и спокойно, аккуратная прихожая почти пуста, освещается маленьким окошком, под которым стоит широкая лавка, и свет поблёскивает на сундуке у противоположной стены. И тонет в стылой воде, что мерцает в ведре,
— Так хозяин спокоен, и они спокойны, — отвечает Сон. — Во дворе у себя находятся, опасности нет. Чего им злыми быть? — он открывает перед Женей дверь в столовую. — Милости прошу.
— Спасибо.
Женя отпускает лиса и с опаской проходит дальше, удивляясь, насколько же этот дом отличается от того места, где живёт мать Джилл.
— Как-то опасно теперь тут находиться.
Сон приподнимает брови.
— О чём ты?
— Если захочу убежать — там собаки, — с опаской улыбается она. — А если ты будешь зол — будут злы и они.
— А мне есть с чего быть злым? — он отодвигает от дубового стола стул и кивком приглашает Женю присесть.
Сам устраивается напротив, спиной к окну.
— Я боюсь, что хоть и расскажу правду, ты не сможешь это нормально воспринять.
Она садится и окидывает столовую цепким взглядом. Вдруг поблизости окажется нож?
И он действительно находится, воткнутый в деревянную доску неподалёку.
На кухне порядок, как и везде. Большая печь, связки трав над ней и «раковиной», горшочки и баночки на полках, шкафчики без заслонок и с ними, в которых хранится съестное.
Джек тоже осматривается и, стараясь вести себя незаметно, мягко спрыгивает на пол и юркает под лавку.
Карсон хмыкает, обдумывая Женины слова, и подпирает голову кулаком, прожигая её внимательным и выжидающим взглядом.
— Молчание тоже нам не поможет. Говори, смелее!
— Ну, в общем, если есть магия, значит, и всякое необычное может быть, так? Скажем, другие миры, непохожие на этот. Что думаешь?
— Мм, ты про Рай и Ад? Думаю, так и есть, — кивает он.
— Нет, не совсем, — от волнения она закусывает губу. — Скажем мир людей, такой же, как этот. Но другой. Понимаешь?
На этот раз Сон кивает с неуверенностью.
— Допустим… К чему ты клонишь?
— Просто мне нужно как-то подготовить твой мозг. Я сама никогда об этом не задумывалась. Жила обычную жизнь, понимаешь? И если бы мне кто-то сказал то, что я собираюсь сказать тебе — ни за что бы не поверила. Но тебе придётся. Вообще-то, тебе даже проще должно быть, ведь здесь есть магия. В общем… я из другого мира.
Сон не меняется в лице, но что-то тёмное всплывает в его глазах.
— Всё-таки из Ада? — звучит его голос глухо и мрачно. — Значит, ты не просто ведьма?
Женя моргает.
— Ты о чём?
— Ты в её теле, так? Пришла из другого мира?
— Да, но не из Ада. Хотя… — она вспоминает свою прежнюю жизнь и фыркает. — У вас тут тоже далеко не сахар!
— Так, — слегка отстраняется он, с видом таким, словно просто пытается встряхнуться, а потому жесты его и резки, — я запутался. Где сахар? Если не оттуда, то откуда и как? Тело чужое заняла, или вот так прямо и пришла? А если так, то и мать твоя, и сестра… — он делает многозначительную паузу. В воздухе повисает вопрос.