Хозяйка бобового стебля

Элари Елена

То ли просто Карсон, от мыслей этих, всё сильнее закипает. Но не нравится ему здесь и всё!

Как вдруг он резко тянет за поводья, заставляя лошадь не то, что остановиться, а встать на дыбы.

— Ну-ну, прости, — ворчит он виновато и спешивается.

Что-то не так… И теперь причиной этому чувству уже не является его к Вилли неприязнь.

С другой стороны, придираться к своеобразным следам, что идут мимо тропинки, разве можно в подобном месте? Мало ли что, быть может, просто Вилли забил кабана или лань, да

протащил тушку к сараю?

Только вот следы относительно свежие, а вокруг не намёка на разделывание мяса или ещё какие приготовления.

Впрочем — и Карсон, сам от себя не рад, закатывает глаза — что за придирки?

А ноги сами собой ведут его к тому жутко-неприятному месту. Уже и видны чёрные щели над дощатой дверцей сарая. Рука едва не тянется к тяжёлому засову… Карсон имеет право осмотреться здесь, он, как ни как, на службе, верно?

Но шаги за спиной заставляют его помедлить и обернуться.

— Доброго дня.

Вилли не отвечает на его приветствие. Он глядит на Карсона своими светлыми, маленькими глазами и кривит побледневшие отчего-то губы.

— Что-то не так? — наконец бросает он и сплёвывает себе под ноги.

— Да всё сейчас не так, время такое, — отвечает Карсон как-то растянуто, и будто бы насмехаясь над чем-то.

Что явно злит Вилли ещё сильнее.

— У меня всё впорядке.

— Тогда зачем спрашивал? — изгибает Карсон бровь.

— Что спрашивал? — не понимает его недалёкий собеседник.

— Что не так, — не может остановить себя Сон и напоминает ему вопрос.

— Где? — переспрашивает Вилли.

И Карсон понимает, что, видимо, напрасно успел его в чём-то заподозрить.

Единственное, в чём можно обвинить Вилли, это в самомнении. Иначе как он мог поверить, что Женя достанется ему?

Нет, — Сон едва заметно качает головой, отгоняя от себя эти мысли, — надо заканчивать…

И в деревянности. Ещё Вилли можно обвинить в этом. Ведь он абсолютный, породистый, настоящий дуб.

Поэтому Карсон, молча, седлает свою лошадь и собирается уже покинуть это неприятное место с его странным хозяином, как до слуха его доходит странный глухой стук. Как если бы в сарае и правда была тушка зверя, подвешенная за лапы и раскачивающаяся из стороны в сторону, ударяясь об одну из стен на ветру.

Только вот ветви деревьев так громко начинают шуметь, что вмиг заглушают собой все прочие звуки.

— Всего хорошего, — бросает Вилли, провожая Карсона цепким взглядом.

Он кивает в ответ. А сам замечает в траве под кустом шиповника, как раз рядом со странными следами, обрывок светлой ткани в горошек. Ну точно такой, из какой было сшито платьице пропавшей девчушки…

Сон отводит взгляд, не желая показывать, будто заметил нечто важное. Пусть Вилли думает, что он просто проезжал мимо и благополучно оставил его в покое. А сам Карсон дождётся, пока лесоруб покинет это место и тогда уже проверит,

не держат ли в сарае несчастную девчонку.

Лучше сделать это без лишнего шума. Пока что.

Пока не убедится, жива ли пропажа. Чтобы в случае чего, если завяжется между Соном и Вилли битва, ей не навредили.

Главное, чтобы лесоруб не вздумал отправиться к «своей невесте». Карсон, пока не избавится от подозрений, не потерпит его и близко с Женином домом!

Но, затаившись в ближайших зарослях так, чтобы его не было заметно с дороги, Сон замечает, как Вилли отправляется к ней…

Наверняка к ней! Что ещё может быть в той стороне?

— Ладно, успеем… — шепчет он сам себе, направляя Аду назад к тому тёмному, большому и покосившемуся сараю. — Опередить бы… Ну да ничего, ничего.

Он спрыгивает с лошади и спешит, отбрасывает тяжелый засов с двери, распахивает её, будто выпуская на белый свет царящую внутри тьму, и застывает на месте. В совершенной, совершенной растерянности.

Увидел Сон не то, что ожидал, но при этом не менее страшное.

Глава 38. Платье - ответственность мужчины

А в небесном городе тем временем великан любезно проводит Женю сквозь многочисленные просторные комнаты. И всё вокруг там золотое, стеклянное или бирюзовое, блестящее и залитое солнцем. И только большой круглый зал, потолок которого подпирают высокие серые колонны, выглядит мрачным и каким-то затхлым. А ещё пустым. Не мебели резной, не статуй, не ковров и прочих вещей, которые Женя видела в других помещениях, лишь высокий выступ посередине. И толстая, с мужскую руку, тяжёлая чёрная цепь на полу.

И звериные сильные лапы… Чёрные, с белыми носочками и стального цвета — а может и не просто цвета — когтями.

И… две чёрных головы с белыми левыми ушами… на одном двухметровом теле.

Двуглавый пёс бьёт хвостом-палкой при виде великана и скалится, бросая косые взгляды на Женю.

И когда он скалится, между клыков его становится заметна лисья тёмная мордочка.

— Не сожрал, значит, может выплюнуть, — тянет великан, замечая это.

Боже, Жене уже начинает казаться, что предназначение Джека — влипать в неприятности и пугать её своей скорой кончиной!

— Фу! — паникует она. — Брось! Скажи, — бросает отчаянный взгляд на великана, — скажи ему… Джек, беги оттуда!

Но Джек лишь жалобно тявкает, ведь челюсти одной из морд сжимаются крепче.

Великан хохочет.

— Во глупая девка, чего испугалась? Малыш просто играется!

У Жени заходится сердце и будто сейчас остановится, в груди так больно колет, словно…

Словно там сияющий жёлтый шарик, который к слову прямо сейчас вылетает из неё и попадает по собачьей лапе.

Она этого не ожидала, сама побоялась бы кинуть — вдруг проглотит, это всё неуправляемая магия.