Хозяйка бобового стебля
Шрифт:
— Я не понимаю, о чём ты, — она хмурится. — Не тянуть с чем? И обидеть меня, значит, обидеть моего лиса. То есть нет, обидеть лиса, значит, обидеть меня. А на обиженных невестах суп не возят!
Она тут же осознаёт, что сама не поняла, что сказала. Видимо, сказывается голод и страх.
Но пусть думает, что хочет. Она вообще-то тут вдвойне в чужом мире!
Великан и правда выглядит озадаченным. Он забывает, что собирался только что сделать, и вместо этого садится напротив Жени и качает головой, усиленно пытаясь понять,
И наконец, как он думает, понимает:
— Хочешь супа? Ты обиделась, потому что голодна? Ну так идём на кухню! Есть и суп, рыбный со сливками, есть мясо, недавно я баранину пожарил на углях. Есть сладости, какие твоей душе угодны! Соки, вина, кофе. Фрукты! Ты таких и не ела поди. Ну? — вопросительно изгибает бровь и протягивает ей руку, ожидая, что Женя вложит в неё свою ладонь.
Женя смотрит на него неверяще.
— Сначала дай слово, что не тронешь Джека! А затем расскажи, откуда на облаках бараны?
А ещё суп со сливками.
Сладости.
И кофе.
Может здесь где-то есть портал в её мир?
Звучит уж очень по родному.
Внизу еда совсем не такая аппетитная.
Великан отчего-то хохочет. И смех его очень похож на гром…
Лис пугается пуще прежнего и начинает яростно дёргаться, пока не выпрыгивает у Жени из рук. Он стремглав несётся к ближайшим резным дверям и скрывается где-то в глубине дома.
Великан, к счастью, на это даже не обращает внимания. Или и вовсе не замечает, охваченный весельем.
— Как это, откуда? Вот дурёха! — утирает он выступившие от смеха слёзы и вздыхает в попытке успокоиться. — А на нижней земле они откуда? Вот ты сможешь на это ответить? Вот и я не смогу. А крысу твою не трону, так и быть. Главное, чтобы пёсик мой твоего Джека не слопал. Ему сложно что либо запрещать… Ну, идём! — поднимается он. И делает это медленно, аккуратно, словно только сейчас подумал о том, что способен напугать Женю своим ростом и габаритами, а потому лучше не делать резких движений.
— П-пёсик? Знаешь, у меня есть тот, кому уже отдано сердце. И увы и ах, он способен угомонить своих собак!
На этом у Жени в глазах проскакивают бесы. Она вспоминает их первую ночь вместе. Мда, «этих» собак он удержать не мог…
Великан лишь фыркает в ответ и всё-таки хватает её за руку.
— Мне твоё сердце и не нужно!
— А что нужно… — срывается с губ, прежде чем она выкрикивает: — Отпусти! Больно же!
Он резко разжимает хватку и окидывает её придирчивым взглядом.
— То, что любому мужу надо от жены… Я не понимаю, — восклицает вдруг с невероятно искренней досадой, — чего ты хочешь?! Идёшь ты есть или не идёшь?
Великан собирается сказать что-то ещё, но пол сотрясается от утробного, угрожающего рычания, что доносится откуда-то из-за стен.
Это прерывает великана, но зато заставляет его умилительно улыбнуться.
— Вот, и пёсик мой проголодался как раз.
Глава 37.
Карсон в который раз объезжает окрестности. Ада, как ни в чём не бывало, взрывает копытами землю и нетерпеливо фыркает, когда он снова задерживается в одном из постоялых дворов, разговаривая с хозяином о пропавшей девчонке.
Как-то раз исчезновение девушки действительно было связано не с орудующим поблизости преступником, а с несчастной любовью. Ради которой она сбежала из дома и остановилась в трактире перед тем, как навсегда, как ей думалось, исчезнуть из родного края. К счастью, в тот раз Карсон вовремя её нашёл. Потому что парень, с которым она собиралась бежать, как оказалось, уже был помолвлен и не очень-то хотел так круто менять свою жизнь ради той, на брак с которой его не благословили. А значит и не оставили бы наследства. Поэтому, когда девица оказалась поймана, он всем объявил, что знать не знал о её планах, да и вообще к ней никогда не прикасался.
Сон в тот раз не особо испытывал радости от найденной пропажи. Но это всё одно лучше, чем оказаться жертвой убийцы…
И сейчас, возвращаясь к своей адской лошади, он чувствовал нарастающую досаду от очередной неудачи. Ту, которую он ищет все эти дни, нигде и ни с кем не видели. Молодая девчонка, почти, как Женя, просто растворилась бесследно… Как тень истаяла под светом дня.
— Ужасно… — шепчет он, похлопывая Аду по шее. — Хоть бы эту найти… Что ж твориться вокруг, а!
Ада на это лишь раздражённо ведёт ушами и ускоряет шаг.
Цок-цок, цок — раздаётся по дороге, и камни отлетают от её копыт.
Карсон сам не замечает, как направляется к дому Жени. Из-за всех этих происшествий, отчего то, тревога за неё всё крепнет…
Ему обычно несвойственно так себя чувствовать. Карсон привык быть уверенным во всём и знать, что происходит, что делает, чего ожидать…
Но то, что касается Жени…
И правда, видимо, из другого мира она. Всё иначе с ней.
Путь к дому её на этот раз проходит через владения Вилли. От мыслей о её женихе Карсону слегка плохеет, а в сердце зарождается нечто вроде смеси гадливости, смеха и злости.
Нелепо.
Ну разве не нелепо хотеть выдать такую, как Женя, за такого, как этот лесоруб?
Эта часть леса, к слову, собственность Вилли. И всюду здесь порядок да благодать! И деревья здоровы, и следы живности лесной всюду, и чистота, и травы сочны да зелены! Шишки хрустят под копытами Ады, набитые орехами.
Дом у Вилли добротный, тёплый и большой. Из хорошего такого, плотного сруба. Но какой-то глухой… Неприятное ощущение создаётся, когда проезжаешь мимо. То ли то от окон узких и маленьких, то ли от потемневших стен и высокого, такого же тёмного забора. То ли от жутковатого сарая в стороне, что выглядит, как старая покосившаяся, хлипкая хижина…