Хозяйка бобового стебля
Шрифт:
— Эй… — зовёт Карсон негромко, незаметно и медленно, на всякий случай, кладя руку на рукоять кинжала, прикреплённого к поясу.
— Не трогайте меня, — раздаётся в ответ совсем ещё детский голосок, — пожалуйста…
И Карсон осторожно ступает за черту плотной темноты. А оказавшись в ней, отойдя от квадрата света, отбрасываемого дверью, замечает забившуюся в угол исхудалую девчонку с распущенными русыми косами и в грязной простой рубахе.
Он опускается на корточки рядом с ней и как можно
— Не бойся, я друг. Я за тобой… Твои родители ищут тебя и ждут. Пойдём? — протягивает ей открытую ладонь. — Всё хорошо.
Но девчонка лишь сильнее вжимается в стену и смотрит на него широко распахнутыми от страха глазами.
— Я не ведьма!
Карсон, не опуская руки, непонимающе хмыкает.
— С чего это ты вдруг?
— Вилли сказал, меня хотят судить за колдовство… Он заманил меня сюда и запер. И сказал, что если сбегу, то теперь он сам меня обвинит. Скажет, что я просто испорченная и помешанная, а он мужчина и ему поверят. И тогда вы придёте за мной, потому что приходите за ведьмами…
— Он обижал тебя?
Она молчит в ответ и, кажется, будто уже не ответит. Но, наконец, отрицательно мотает головой и шепчет:
— Только ударил и пить не давал… А ещё платье моё забрал. И рубаху забрать собирался. Говорил, будто от магии меня очистить может и тогда, возможно, отпустит и не станет обо мне плохие слухи распускать.
— Ничего не понимаю, — бормочет Карсон. — Хотя, нет, одно теперь точно знаю — Вилли душевно болен и опасен… Идём, малышка, забудь всё, что тебе наговорили! Всё будет хорошо…
И он всё-таки выводит её из сарая. Она, то ли натерпевшись страху, то ли выйдя на белый свет и свежий воздух, выглядит ошалелой и не препятствует, даже никак не реагирует, когда Карсон сажает её на Аду.
Они несутся через лес к Жененому дому, но на развилке дорог Карсону всё же приходится помедлить.
Девчонка и без того слаба и напугана, увидит Вилли, и как бы ни случилось беды…
Сначала её нужно отвести хотя бы к ближайшему дому и оставить под присмотром добрых людей.
Так он и делает.
И, не помня себя от злости на Вилли и беспокойства за свою… Да, за свою невесту, Сон сам не замечает, как оказывается возле её дома.
Но не успевает он подъехать ближе и кликнуть хозяйку или её маленькую дочь, не успевает подумать, что странно не заметить здесь Вилли, который должен был явиться сюда первым, Карсон застывает на месте.
Он, запрокинув голову, глядит на толстый, невероятно длинный бобовый стебель, вокруг которого в выси воронкой расходятся облака, и кажется ему, будто он и правда попал в ночной кошмар.
Мать Жени выходит на крыльцо с видом таким, будто готова сбежать. В руках у неё дорожный
— Ой, господин Карсон, а мы тут… Мы, это самое… Ух ты, — тянет она, бросая взгляд на стебель, — надо же, чудеса какие! А я и не видела, — нервный смешок, — когда это случи…
Сон перебивает её:
— Женя там, да?
И мать её, тут же принимаясь реветь в голос, не сдерживается:
— Да! Ах, она там! Наверное, сгинула уже давно.
Глава 41. Свадьба
Женя после этих слов, как по команде, начинает бежать. Но не к великану, а от него. За одну из золотых горок.
Правда, длится это не долго. Она путается в юбке и падает. Лоб ошпаривает болью — стукнулась о гранёный кубок. Лис так вообще шмякается рядом, словно авоська с гречкой.
— Надо сначала познакомиться получше! — заявляет Женя, — безуспешно пытаясь подняться. — Нельзя так сразу!
— А как можно? — будто и не бежал за ней, присаживается рядом великан, вмиг оказавшись перед ней, с интересом её разглядывая.
Отвечает ему арфа:
— Болван! Подарки сначала, романтика, ужин вкусный, ухаживания.
Судя по выражению лица, Боба это озадачивает.
— Зачем? Если и так после свадьбы всё будет. Ещё и детки! Кто не хочет деток?
У Жени едва глаза из орбит не выкатываются. Одной мысли о брачной ночи хватит, чтобы ласты склеить, а он о детях думает…
— Ты хочешь убить свою жену? — всхлипывает она, тормоша Джека и приговаривая шёпотом: «приди же в себя… ты же человек… ну, пожалуйста…».
Но лис снова лишь лижет ей лицо, да виляет хвостом будто пёс.
Боб шумно пыхтит и пальцем чертит что-то в золоте, будто на речном песке.
— Почему убить-то? Кто умирает от детей? Какая-то ты… мрачная! Мне не нравится.
И на этом, будто чтобы сыграть Жене на руку, усилив это впечатление, арфа берёт пару тоскливых аккордов.
В её глазах, потухших из-за Джека, вновь загорается надежда:
— Так, может, правда я тебе какую-нибудь даму навеселе приведу? Ну, весёлую то есть!
— Нет! — он вскакивает и топает ногой, отчего по всей пещере проходится дрожь. — Нет, ты смейся! Веселись. Будь счастлива! Вот, на, — хватает первое попавшееся под руку колье и пытается надеть его Жене на шею. — Красиво, да?
— Отпусти! — краснеет она. — Ты меня задушишь… Разве не понимаешь, что ты слишком большой? Никаких детей не получится! Тебе нужна местная девушка… хочешь помогу найти? Может, ты стесняешься?
— Нет, ты нужна, тебя мне сюда прислали, и это будешь ты! — он оставляет попытки её… украсить? Развеселить? И хватает за руку, чтобы притянуть к алтарю. — Начнём церемонию, арфа, играй!