Хозяйка Бруно
Шрифт:
С небольшой высоты прожитых лет Анна заметила, что настало время не совсем простых решений и запутанных переживаний. Можно ли это было назвать трудностями? Для нее – пожалуй… Совершенно в другой среде она варилась с детства и от серьезных потрясений оберегалась родителями. Сейчас же приходилось полагаться только на себя.
– Анна, поторопись! У нас на сегодня много планов, - Кларисса нетерпеливо выглядывала из окна машины.
Стараясь не подскользнуться Анна пробежала мелкими шажками оставшиеся метры до машины и открыв дверцу, шлепнулась на заднее сиденье.
– Мама, ты же знаешь! Я сюрпризы не люблю. Что ты там напридумывала? –
Анна повернула голову к деду. Бен пожал плечами и подмигнул.
– После обеда я пригласила на чай миссис Делтори, миссис Смитсон и Памелу Хэмсли с племянницей Эмили.
По мере озвучки приглашенных, улыбка на губах Анны становилась все кривее и кривее, а брови сползались ближе к переносице. Половина ее внимания собралась вокруг сообщения от Верт, в котором была лаконично изложена диллема по поводу списания части налогов на доход от ресторана, за счет подачи заявления на поддержку предприятий малого и среднего бизнеса в мэрию или переход на другой вид налогообложения, который окупится не менее чем через пол года, но будет крайне выгодным. Верт твердила ей об этом уже почти с месяц, а раньше на принятие решения по столь важному вопросу Анна потратила бы пару дней. Еще одно свидетельство, что прежние «важные» дела в «до-маркусовую» эпоху сейчас перешли в разряд второстепенных забот.
Анна приобрела здание, в котором располагался ресторан на средства целевого займа, а по законодательству Великобритании ей была положена льгота, которая составляет десять процентов от суммы займа. Сумма займа ограничена тридцатью тысячами фунтов. Разумеется, денег на приобретение помещения потребовалось в три раза больше и недостающую сумму инвестировали отец и дедушка. Тем не менее, какая ни какая, а помощь от государства.
Бегло набирая ответ Верт, Анна внутренне сокрушалась, что такой чудесный день она должна разделить с самыми скучными кумушками Эксетера. Благо хоть с семьей побудет. Лишенная напрочь злопамятства Анна, уже проглотила удушливый комок обиды на мать, когда та вылила столько желчи и презрения на Маркуса и обе делали вид, что того разговора не было вовсе. Проще говоря, вели себя, как профессиональные взрослые.
В последнее время все реже и реже получалось приезжать в Чепркроут. Каждый раз в последний момент возникали какие-то неотложные дела и Анну начинала, мало по малу, мучить совесть. Поэтому, если у Вселенского Мироздания была острая необходимость восстановить справедливость и совместить возмещение мук совести столь сомнительным удовольствием, как беседа за чашкой чая с подсушенными носителями женской добродетели, в лице вдовствующей миссис Делтори, которую Анна, за глаза, называла Делэйтори*(* delator (англ.) – доносчик, осведомитель) и неразлучной парочки Хэмсли, которые не вылезали из бесполезных благотворительных кружков, то так тому и быть. Надо подыграть этому нестройному спектаклю, что весьма полезно будет для нервов родителей, бдящих судьбу дочери.
– Деда, ты тоже будешь присутствовать на этом чайном празднике жизни? – нашлась Анна.
Любой, даже самый наискучнейший бедлам, при участии Бена превращался в праздник тонких юморных идиом. Не для кого не было секретом, что державщаяся молодцом миссис Делтори испытывала симпатию к вдовствующему Бену Версдейлу, а тот в свою очередь на дух переносить не мог зашоренную Габриэллу Делтори с ее стерилизованным сознанием, в котором самое важное место отводилось
Бен закатил глаза и сделал страшное лицо, не пустив при этом ужас в интонацию голоса.
– Сегодня прессуем сыр. К сожалению, мы с Генри покинем вас сразу после обеда. Как-нибудь в другой раз, Кларисса. Извини!
Изобразив неподдельное сожаление на своем морщинисом лице специально для невестки, которая кинула беглый взгляд на свекра через плечо, Бен бегло перекрестился, когда та отвернулась, чем вызвал безмолвный смех у своей внучки. Анна беззвучно подрагивала, прикрыв рот ладошкой, даже позабыв отправить набранное сообщение для Верт.
Отец за рулем тоже улыбался.
Семейная идиллия не больше, не меньше. Для абсолютного счастья не хватало только вписать в это немудреное, но строгое уравнение еще одного человека.
С трудом, со скрежетом зубов, Анна Версдейл, спрятала свою ноющую боль, запретив себе раскисать и плавать в жалости. Она ждала. Каждый день и каждое мгновенье. Она ждала своего персонального чуда. А эту ценность, как и любую другую, надо было заслужить, выстрадать, по ее личному убеждению.
Ее жизнь теперь была связана только с Маркусом Дэнвудом и альтернативы Анна себе не представляла, ведь она его любила.
21 глава
– 21-
В предрассветной тьме спокойное лицо Анны, ее размеренное дыхание, окутанное безмятежным сном невольно питали надежду, что вчерашний день это один из тысячи счастливых дней, которые им суждено прожить вместе.. Просидев над спящей девушкой четверть часа, Дэнвуд никак не мог решиться последовать собственному плану, который по полочкам разложил у себя в голове еще до приезда в Портсмут. Простота плана была же его сильной стороной – Анна не должна никоим образом привлечь к себе внимание Шарлин и Маркус, должен приложить все усилия, чтобы внимание его жены было полностью поглощено тем хаосом, который он собирался устроить в Лесо де Прош.
Тишина и прохлада, царившие в комнате, мягкое тикание старинных напольных часов, приглушенный свист ледяного ветра за окном, который крутил рои снежинок, на что Маркус не переводил взгляд – он понимал, что каждая деталь до конца его дней осядет в его памяти.
Нежно поцеловав Анну в лоб, Маркус едва заставил себя оторвать губы, сердце стиснула в зазубренные тиски сильная боль, от которой он поморщился. Его пальцы нежно прикоснулись к шелковистым волосам и через мгновенье сжались в кулак, так что побелели костяшки. Что толку тянуть время?
Его тянули назад деньги, которые должны были ему помочь выбраться из ада, в который превратилась его жизнь. Алчность всегда подминала Маркуса и в первую очередь это происходило в его голове, где роились сомнения в собственный силах, которые были ничтожны, чтобы добиться чего-то самому. Нужда была отвратительна и неизбежна, чтобы поднять свое дело. Роскошь и вседозволенность намертво привязали малодушного парнишку, вылепив из него отвратительную циничную сволочь со временем.
Стройная фигура Дэнвуда бесшумно и быстро двигалась по комнате. Маркус подхватил свою дорожную сумку и вышел в гостинную, сорвал с вешалки куртку, открыл входную дверь, на секунду замешкавшись на пороге. Внезапно его охватило желание оглянуться, но приняв этот порыв за несвойственную ему мягкотелость, решительно вышел из квартиры.