Хозяйка Бруно
Шрифт:
Вглядываясь в лицо Маркуса, Анна так и не нашла ни ревности, ни сожаления, только невероятную усталость и опять ту же гадкую, противную безнадежность. Он тщательно хотел скрыть это, под маской, которую обожал и за которой прятался долгие годы — безразличие и отрешенность. И она прекрасно сидела у него на лице, скрывая и дикую боль, которая нет, нет, но мелькала в глазах.
– Разбуди меня, завтра, когда проснешься. Я очень прошу. Хоть ты и не любишь долгих прощаний, я тоже их терпеть не могу, но... Разбуди. Хорошо?
Улыбка сползла с лица Анны.
– Я меняюсь, Маркус, - внезапно призналась Анна и тяжело вздохнула. – Хотя
– Ты боишься?
– А ты нет?
– резко вздернул голову, Анна прищурилась и увидев в его лице, такой же простой и понятный ей страх, вполне удовлетворилась этим, простив ему безответное молчание.
– Тебя сгноят эти лицемеры. Многие будут злорадствовать. Анна, я уеду, на достаточно долгий срок. Даже примерно не знаю, когда мы снова сможет увидеться. И тебе вполне может быть вобьют в голову нехитрую мысль, что я воспользовался твоим доверием и бросил. Ты и сама дойдешь до этой мысли в какой-то момент.
– Неужели нет возможности хоть как-то поддерживать связь?
– в голосе Анны звучала нескрываемая мольба, которая была унизительна для нее и Маркус прекрасно это понимал.
– Нет. Для твоей же безопасности. Просто верь мне. В случае крайней необходимости я сам свяжусь с тобой. У вас здесь таксофон за углом... Так вот, тебя известит курьер о дате и времени звонка. Договорились?
Анна замерла и подняла на него глаза. Такие сложные предосторожности вызывали тревогу и Маркус говорил словно одержимый, пытаясь убедить Анну, что это самый безопасный способ. Он видел ее растерянность и понимал, что похож на сумасшедшего.
– Я…я не привык ставить чьи-бы то ни было чувства выше своих, Анна, ты единственный человек, ради которого я откажусь от всего. Ты для меня теперь истинный смысл, – Маркус увидел перед собой то, что было, за гранью человеческой боли. Невыносимая мука и отчаяние, холодная пустота и животный страх. Этот контраст, с глазами полными любви, жизни, смешливого огонька и ума, был настолько ярким, что казалось, секунду назад перед ним сидела маленькая девочка, дитя неопытное и невинное, молившее ее не бросать одну, а теперь перед ним была зрелая женщина, молодая и привлекательная внешне, но с измученной душой и уставшим сердцем, долгая жизнь, для которой была в тягость, а заветной мечтой было забвение.
Быстро покончив с ужином, они как ни пытались не могли отделаться от отравляющей муки предстоящего расставания. Позже, отчаянно слившись в объятии, они забылись тревожным сном.
В гостиной, когда собиралась почти вся семья, не любили вести важные разговоры при свете электрических ламп, поэтому Бен Версдейл, утопая в мягком кресле с высокой спинкой, вот уже минут пятнадцать неотрывно смотрел на пляшущие языки пламени. Рядом сидел его сын. Редко, когда Генри позволяет отчаянию вылезать наружу, но он слишком устал, чтобы и дальше продолжать отрицать очевидное – Версдейлы рискуют потерять своего самого сознательного потомка. И всему виной какой-то выскочка, которому вдруг стало скучно и он решил поразвлечься на стороне.
Другое мнение не допускалось ни на секунду.
Кларисса и Лоис расположились на диване. Теплый
Трепещущая тревога на лице Лоис была вызвана исключительно по инерции, она чувствовала сильное переживание за Анну, со стороны родных, но не понимала его причин. Анна не первая, кто заводит роман с женатым мужчиной. И откуда такая уверенность, что Дэнвуд непременно ее бросит?
Тихая и молчаливая Лоис редко вмешивалась в беседы и облегченно вздыхала, когда ее вечное согласие с общим мнением не требовалось аргументировать. Свое настоящее мнение она боялась высказывать, потому что Джон частенько разбивал его в пух и прах, выставляя ее на посмешище, а скромной Лоис, всего-то не хватало решимости и напора, чтобы отстоять свою точку зрения. Случайно или нет, но ее муж сегодня не присутствовал на семейном «заседании», если это можно было так назвать, потому что заседали только два человека и едва-едва до остальных долетали отдельные слова их тихой беседы.
Не в пример невестке, Кларисса с невозмутимостью Клеопатры спокойно попивала чай. Перебрав себя после тихой истерики, которая случилась с ней после встречи с дочерью, Кларисса поставила в известность мужа о изменениях, в личной жизни Анны, которые никак не могли утаиваться и остаться без их вмешательства.
И только потом она задумалась...Как ни крути, а в ситуации с Анной любой результат из возможных сценарий развития событий оставит ее дочь в выигрыше. Упрямость Анны и богатый жизненный опыт самой Клариссы, уверенно указывали на то, что дочь, несмотря на свою мягкость и доброжелательность, скорее расшибется до крови, но вырвет из горла право на собственные ошибки, главной из которых будет связь с Дэнвудом. А в таком случае сценария допускалось всего два. Первый: Анна поиграет в «любовь» с Дэнвудом, он ее бросит; дочь немного пострадает, быстренько возьмется за ум и найдет себе надежного, обеспеченного мужчину. На худой конец, вернет себе Соэна.
Второй: Анна в перспективе затянутого романа с Дэнвудом рискует забеременеть. Влюбленные женщины, частенько забывают о некоторых мерах предосторожности - нарочно или случайно. Грабельки старые, потертые и проверенные временем. Это основной способ удержать мужчину. Никого не волнует, что ошибочный. Тем не менее… Если Анна обнаружит, что беременна, то тогда ей светит довольно щедрые отступные. Не составит труда доказать отцовство и Дэнвуд может катиться куда по-дальше, главное, что Анна будет обеспечена до конца своих дней, со временем найдет себе надежного мужчину (обеспеченного уже не обязательно, но желательно). И опять таки, Соэн даже с «подарком» на руках примет Анну с распростертыми объятиями.
Других вариантов Кларисса не допускала, в виду того, что их не допускал прозорливый Бен. Старикан, хоть и был всегда не в меру сварлив и черств, но стоит отдать ему должное – ошибался он, на зависть редко, вынося прогнозы хоть в отношении надоевшей погоды, хоть в отношении людей.
Примеров – пруд пруди. Дай, Бог, чтобы Дэнвуд выкинул какой-нибудь фортель, Анна крайне разборчива в мужчинах и терпеть хамство и пренебрежение не будет, а исполнительный директор Лесо де Прош, хоть и производит впечатление хитреца, но все же его истинная личина возьмет верх, рано или поздно. Не может же от всерьез отказаться от своего положения, чтобы перебраться в английскую глубинку.