Хозяйка Бруно
Шрифт:
Ко всему прочему, Анна жутко переживала за Маркуса, который обделял ее подробностями того, как продвигаются его дела в суде. Его странный голос, уставший и глухой, подтверждали все опасения.
Так Серж, несколько раз и заставал ее врасплох, когда она, в тихом разговоре с самой собой утешалась, что беременным свойственны бредни и страхи, которые развивают неврастению. Все телефонные разговоры с Маркусом, Анна помнила чуть ли не наизусть и радовалась до слез после каждого. В такие дни, сомнения оставляли ее сердце и голову, и она чувствовала, что терпения хватит... На все и на всех.
За
Может быть количество событий, способных довести ее до безумия, выпавших на ее долю за последние пол года уже превысили лимит и это просто защитная реакция организма. Но покопавшись в себе чуть дольше обычного, Анна вынуждена была признать, что спокойно положила бы свой бизнес и благополучные отношения к ногам непонятной и удивительной любви, которая переполняла ее сердце. Любви к Маркусу.
Это была не страсть, не вожделение, ни влюбленность, которой свойственны поспешные свадьбы и как следствие кризисы трех, пяти и десяти лет. Именно, та самая, настоящая книжная любовь, которая могла терпеть, прощать и переносить чудовищные пытки от самого безжалостного инквизитора — жизни. Лишь бы только с «ним» все было в порядке.
Не смея рассчитывать на такие сильные чувства, Анна невольно заходила в своих планах на счастливое будущее дальше, чем было положено. От того и контраст был ярким от перехода из мира ее грез в реальность: угрюмое старинное здание, одиночество и беременность, тривиально выворачивающая ее нутро наизнанку.
Время близилось к полудню.
Поддаваясь давлению одиночества, Анна попросила мать и невестку заехать к ней на обед.
Поначалу Анна с гордо поднятой головой посещала чаепития у местных кумушек, убежденная, что отказ лишь подстегнет распространение сплетен.
Так и ярлык трусихи недолго на себя навесить, что допустить было совершенно невозможно.
Но визит к Бет Фелкет выбил всю прыть и браваду из головы девушки.
В приглашении было заявлено, что соберется не более семи-восьми человек. Кларисса заехала за дочерью в половине четвертого. Анна старалась как можно меньше садиться за руль, потому что стала замечать за собой изрядную рассеянность и пару раз по ее вине на дороге возникала аварийная ситуация.
Облаченная в самое скромное платье Анна представляла собой воплощенное спокойствие и бесстрастность. С легкой полуулыбкой она встретила сияющую от возбуждения Бет, которая не изменяя себе выбрала для «обычной встречи» с подругами ярко красный костюм. Темные волосы женщины были собраны в хвост, а губы горели в тон костюму от помады.
По своему обыкновению Бет в очередной раз пыталась разыграть очередное представление, чтобы можно было обсуждать его с подругами следующие пол-года. Скучающая жена местного, скромного по притязаниям к карьере юриста,
Когда Анна прошла в гостиную, за столом и в креслах сидело как минимум человек пятнадцать, тогда то она и поняла, что на горячее сегодня подавали ее.
– Всем добрый день, - не изменившись в лице, сказала Анна, хотя уже пожалела, что приняла приглашение. Она пропустила мать вперед, предложив более открытое место, а сама уселась с краю стола и обвела взглядом присутствующих.
«Сколько же любезностей они выдержат, пока не перейдут к теме, ради которой собрались?» - подумала Анна.
Немного округлившийся живот Анна прикрыла руками инстинктивно, сама она могла выдержать все что угодно, но ее мутило от одной мысли, что ее еще не родившегося малыша сейчас будут, так или иначе подводить к приговору - «дитя греха», а так и будет, эта мысль порождала в ней слепую ярость и отчаяние. Сейчас Анна была готова отказаться от своей гордости, назваться трусихой и сбежать в свою квартирку прямо босиком по снегу.
Пока ее мысли путались, глаза обведя всех, уперлись в накрахмаленную кружевную скатерть, правой рукой Анна потирала толстый браслет мужских часов, с которыми не расставалась.
– Дорогие мои, как же давно мы собирались! – воскликнула Бет, устанавливая на стол поднос с сандвичами и печеньем.
Женщины закивали, и подвинулись ближе к своим чашкам.
– Особой причины не было, то есть,.... повода, - поддакнула старая Лиза Ботверелл.
– Ох, Лизи, милая, неужели нам обязательно нужен повод, - проворковала с удивлением Бет, кидая хитрый взгляд на лучшую подругу Веру Шуккерман – невестку Гойи. Анна была в курсе яркой неприязни старого торговца к жене своего сына из-за ее глупости и склочничества.
На пару с Верой, Бет давно задумала выведать парочку деталей из жизни Версдейлов, которые никого не посвящали в свои семейные проблемы. Вера даже свекру обмолвилась о запланированной встрече и ее истинных причинах, на что Гойя круто задумался и попросил невестку поделиться с ним позже вынюханными подробностями. К Анне он не имел никаких претензий, он был прекрасно осведомлен, что Версдейлы стоят друг за друга горой, а потому проблемы у одного из членов семьи заденут весь клан. Мистер Шуккерман все лелеял надежду порадоваться нервотрепке, которая свалилась на Бена Версдейла, xотя про себя, с сожалением отнесся к положению дел его внучки Анны, так как испытывал к ней симпатию.
Вера устроилась напротив Анны, чтобы видеть ее лицо, так как считала себя крайне проницательной и в случае, если непогрешимая Анна решит солгать, она сразу это заметит. Миссис Шуккерман всегда считала, что Версдейлов переоценивают, а Анна со своей привлекательной внешностью и внутренней уверенностью вызывала в ней зависть. От природы бледная кожа Веры в молодости страдала от прыщей, которые оставили свои следы на скулах, густые волосы были бы ее украшением, но нелепая прическа «под горшок» старила женщину на пару лет, неумелый макияж и пастельные тона в одежде губили ее образ окончательно.