Хозяйка корней
Шрифт:
Я задумалась. Вообще, предложение было более чем заманчивое. Мне не слишком нравилось проводить утро на базаре. Не потому, что там было как-то особенно шумно или людно или я считала этих людей неподходящим окружением. Боже упаси, наоборот, мне было хорошо среди толпы, я всегда легко находила общий язык почти с любым и не чуралась больших компаний. Но меня напрягала местная сугубо антилечебная и антигигиеничная обстановка. Если я сейчас сделаю репутацию еще и среди клановых, то на свое местечко в Цирюльный ряд можно будет посылать только Матео — он вовсю учился у меня диагностике. Будет осуществлять первичный осмотр и направлять
— В первой половине дня я занята. — Так просто бросить место в Цирюльном ряду я всё же не могла. На это потребуется подготовка. — Но после обеда у меня пока никто не записан, и, если не будет пациентов с острой болью, я смогу выделить время примерно с трех часов после полудня и до семи.
— Договорились, госпожа. — Вампир явно был доволен моими ответами. — Тогда завтра в три я пришлю за вами экипаж и встречу у ворот поместья. Также мои слуги помогут вам с транспортировкой нужных инструментов, если позволите.
— Ну, в последнем нет необходимости, поскольку у меня двое помощников. — Я встала вслед за гостем и снова вежливо ему улыбнулась.
— В таком случае не смею больше занимать ваше время, — раскланялся Вэйн. И пошел к двери.
Я машинально попрощалась с вампиром, закрыла за ним дверь и задумалась. Вроде бы всё идет хорошо, но что-то в этом персонаже меня всё равно настораживает. Хотя, признаться, и интригует. Очень… интересный мужчина. Помимо того, что просто красивый.
Главное, не увлекаться там, в поместье, и вернуться к семи. Потому что в восемь меня ждут в Башне стражи, причем сразу двое очень интересных мужчин, и, хотя один из них, как выяснилось, давно и прочно женат, второй ненавязчиво, но вполне заметно оказывает мне знаки внимания. Лимеас-Отступник, надо же… Теперь у меня в коллекции есть суровый эльф и харизматичный вампир. Занятный выбор.
Глава 39
Лимеас из клана Остролиста
К вечеру голова почти перестала болеть. Может, благодаря небольшой прогулке на свежем воздухе. А может, потому, что наконец-то получил ответ на вопрос, который, честно говоря, должен был задать себе сразу после первого убийства. Всего-то и нужно было подняться на самый верхний ярус Башни, где в сухости и прохладе хранятся архивы.
Всего-то… Только от этой простой работы голова болела, будто я долго пробивал ею гранитную стену.
Перебирать и перечитывать тысячи пожелтевших страниц не было времени. Приказать любому из подчиненных, даже Хвыщу, я не мог. В этой игре ставки так высоки, что при отрицательном результате мне пришлось бы проделать ту же работу самому.
Начальник стражи, не способный обойтись без мага, не достоин своего поста. Я надел на голову обруч с камнем-ищейкой — рузом, открывал шкафы и мысленно повторял ключевые слова: напал на исходе ночи… сломал шею… ограбил… расследовал Флесс… преступнику сохранена жизнь. И ждал, когда зашуршат листы, на которых отражены нужные мне происшествия и имена. А если не слышал шуршания, то напрягал голову сильнее. Будто ребенком пытался натянуть взрослый
Возможно, существуют волшебные карандаши, которыми можно написать слово сверху папки — и из нее сами выскочат листы, на которых присутствует нужный текст. Но мне приходилось опять и опять выныривать из волны боли, чтобы напрячься и вспомнить недавние убийства.
Даже дребезжащая голова способна быть рассудительной. Я удовлетворенно отметил, что стража свое дело знает и проследить судьбу каждого убийцы легко. В Городе некоторое время выживают мошенники и воришки, но охотник на законопослушных горожан очень скоро расстается с жизнью. Обычно после первой охоты. Кто кончает свои дни на эшафоте, кто, при особых смягчающих обстоятельствах, — в Глубоких рудниках.
Рудников три, у каждого — частные владельцы, поэтому приговоренных к бессрочной каторге продают на аукционе. Будь моя воля, они отправлялись бы в свое предпоследнее подземное жилище прямо из зала суда. Но закон требует, чтобы негодяи возместили ущерб собственной жалкой персоной с максимальной выгодой. Поэтому их передают Хозяину Торга, а уж потом в наше ведомство поступает документ с указанием рудника, на который отправлены каторжники.
А вот еще не белый, не пыльный лист. Шаргас, орк, изгнанный из наемников за пьянство и неадекватность. Подкараулил на рассвете обидчика, сломал шею. Отправлен на Торг… без отметки убытия. История совсем недавняя, может, отметка еще в канцелярии?
И да, Шаргас был задержан и доставлен в суд Флессом. Всё стало на свои места. И я поспешил вниз, торопливо снимая обруч с гудящей головы.
Младший секретарь взглянул на меня, слегка испугался и пролистал журнал, чуть не порвав от спешки. Да, злодея, именуемого Шаргасом, отправили на Подземный Торг. Да, на месте названия рудника, куда он проследовал, — пробел.
— И я даже знаю, в какой день это произошло, — сказал я резко и саркастично.
— Двадцать шестого числа прошлого месяца, — пробормотал младший секретарь. — В день…
— ...массового побега с Торга! — закончил я. Сердито взглянул на в общем-то не виноватого юнца и направился в кабинет Хвыща.
Секретарь что-то дописывал. Показалось или нет, но он, вставая, прикрыл лист папкой. Или от нервов? Хвыщ привык приходить ко мне в кабинет по вызову. Мои визиты в его каморку случаются редко.
— Почему в отчете о поимке беглецов с Торга каторжники не выделены отдельным пунктом?! — с ледяным спокойствием спросил я.
Хвыщ вздрогнул и, как мне показалось, нырнул в волну тревоги. Его зеленое лицо на миг стало аквамариновым.
— О каком преступнике вы спрашиваете? — бесстрастно уточнил он, превозмогая дрожь.
— Об убийце Шаргасе! — уже резче продолжил я.
Аквамарин стал привычным цветом ранней листвы, дрожь прекратилась.
— Это очень серьезное упущение канцелярии, — ответил Хвыщ ровным голосом. — В тот день, точнее, в ночь поиска чистокровки беглый злодей оказался забыт. Я надеялся доложить о его поимке в следующие дни, но тут произошло это…
— ...убийство, возможно совершенное им, ведь Шаргас еще не пойман, — сказал я так спокойно, как только мог. — Хвыщ, я всегда восхищался вашей исполнительностью. Поэтому сейчас мне особенно досадно узнать об этом странном упущении. Подготовьте к вечеру объяснительную записку, и я решу, насколько для меня окажутся приемлемы ваши объяснения.