Хозяйка неблагого двора
Шрифт:
– Тут растут нужные мне цветы и травы, пойду немного соберу.
Крис с чертякой, подняв головы, одобрительно кивнули и тут же снова принялись за свое.
Увлеченно собирая растение и связывая его в небольшие пучки, я потихоньку отдалялась от морошковой поляны, забираясь все дальше и дальше в густой валежник. Вдруг мне почудилось, что среди лесной тишины я слышу тихий протяжный стон:
– У-у-у-у…
Оглядевшись, и не увидев ничего подозрительного, я снова присела собирать цветы, но стон снова повторился. На этот раз громче и
– У-у-а-а-а-а…
Я встрепенулась и, собрав травы в передник, пошла в ту сторону, с которой доносился звук. Заросли становились все гуще, тропка все нехоженнее. Наконец, я вышла к небольшой поляне, на которой разлилась глубокая буро-зеленая топь. У края топи, наполовину вынырнув из жижи, лежала нагая женщина. Ее длинные темные волосы, испачканные болотной грязью, прядями облепили тело, словно толстые мерзкие черные змеи. Она лежала навзничь, протягивая руки вперед, и глухо стонала.
– Святые ежики! – ужаснулась я. – Что здесь произошло?
Женщина подняла голову и, едва взглянув в мою сторону, молча указала на лежащее за ее спиной огромное старое бревно.
– Тебя придавило? – догадалась я.
Она едва заметно кивнула и снова застонала.
Отбросив цветы в сторону, я засучила рукава, и аккуратно обойдя болото сбоку, уперлась обеими руками в валежник, пытаясь его сдвинуть. Сперва он не поддавался, но спустя немного времени, мне все же удалось слегка его отпихнуть. Женщина тут же дернулась и из воды вверх взметнулись два зеленых змеиных хвоста.
Пленница болота оказалась женщиной лишь наполовину. Несмотря на то, что теперь ее ничто не удерживало, уплывать она почему-то не спешила.
– Ну-у-у… теперь ты свободна, – неуверенно начала я.
– К сожалению нет, – грустно отозвалась та. – Я не могу остаться на болоте, мне нужна чистая пресная вода.
– Тут рядом мой друг, если хочешь, мы перенесем тебя куда скажешь, – подумав, предложила я.
– Мужчина?! – воскликнула дева и отплыла чуть дальше.
– А что? – меня совершенно сбила с толку ее странная реакция.
– Ни одному мужу не позволено видеть меня такой, – дрожа пояснила она, указывая на тои дело выныривающие из болота хвосты.
Я задумалась. Женщина выглядела довольно хрупкой, но тащить ее в одиночку сквозь лесную чащу довольно сомнительное занятие, тем более что неизвестно, сколько идти до ближайшего источника пресной воды. Пока я размышляла над тем, как быть, она подплыла поближе и с интересом меня разглядывала. Затем слегка повела носом, принюхиваясь и спросила:
– Ты ведьма? Пахнешь как она.
Я удивленно кивнула:
– Да, меня Кира, кстати, зовут.
– Мелюзина 7 , – представилась женщина и склонила голову набок.
– А что, ведьмы пахнут как-то особенно? – полюбопытствовала я.
– Угу, – подтвердила она и пояснила. – По-разному, но все больше травами.
– Ясно, – изумленно протянула я. Никогда не слышала, чтобы
Неожиданно из кустов вывалился, как всегда ворчащий, Шнырь:
– Кира, где тебя носит? Домой пора, – увидев, что я не одна, он осекся и замолчал.
7
Мелюзина – фея из кельтских и средневековых легенд, дух свежей воды в святых источниках и реках. Часто изображалась как женщина-змея или женщина-рыба от талии и ниже (ср. морская дева), иногда с двумя хвостами.
Потом послюнявил лапки и, лихо подкрутив торчащие в разные стороны кончики платка, важно подошел к болоту и тягучим сладким голосом произнес:
– Оу, мадемуазель, разрешите рекомендоваться, известнейший из ныне живущих, личный детектив его величества, между прочим, прекраснейший, непревзойденный…
– И очень скромный мой фамильяр. Закругляйся, – оборвала чертяку я. – Нам нужна помощь.
– Дама в беде – это как раз мой профиль, – кокетливо заметил чертяка и игриво подмигнул пленнице.
– Шнырь, это Мелюзина, – представила я, и пояснила. – Ее нужно срочно перенести в пресную воду. Без Криса нам не справиться, но при этом нельзя, чтобы он ее увидел. Ума не приложу, как быть.
Чертяка на некоторое время задумался, а потом вдруг хлопнул себя по лбу и радостно затараторил, обращаясь к Мелюзине:
– Не боись, Люзька, сейчас решим. Все будет в лучшем виде!
С этими словами он умчался обратно в кусты, оставив нас изумленно таращиться ему вслед.
Через некоторое время беглец вернулся, аккуратно ведя за собой Криса. У друга на глазах красовался плотно завязанный платок с головы чертяки. Подойдя вплотную к болоту, Шнырь заставил мужчину вытянуть руки перед собой и торжественно возвестил:
– Телега подана, садитесь!
Поскольку других вариантов у нас не было, мы с фамильяром кое-как вытащили Мелюзину из болота и водрузили на руки стоящему Крису. Почувствовав под ладонями гибкие змеиные хвосты, он напрягся.
– Э-э-э-э… – выдохнул друг.
– Никаких «э», – тут же грозно оборвал его Шнырь. – Забыл, что ты сейчас лошадь? Так что твой максимум – это «игого». Давай, пошла родимая! – чертяка взмахнул лапками, имитируя погонщика с хлыстом, и наша странная процессия двинулась в путь.
Я шла впереди, следуя указаниям Мелюзины, за мной бежал Шнырь, попутно расчищая дорогу для Криса. Через некоторое время мы вышли на берег широкой реки.
– Тпру-у-у, – скомандовал Шнырь.
– Я тебе сейчас в лоб дам! – рассердился Крис, которому по всей видимости надоела роль «штатной кобылы».
– А я что? Я ничего! – спрятался за мою юбку чертяка и высунувшись из-за подола обиженно засопел. – Уж и пошутить нельзя!
Как только мы подошли к воде, Мелюзина тотчас же проворно спрыгнула с рук Криса и скрылась в бурлящем потоке.